Турбулентность в экономике РФ не повлияла на желание международной компании в сфере здравоохранения Abbott работать в стране — она философски относится к возможным трудностям и сохраняет уверенность в восстановлении роста. Покупка «Верофарм» два года назад позволила Abbott локализоваться на рынке и открыла возможности для экспорта в другие страны. О том, как повлияли на работу компании трудности в экономике России, и планах на рынке в кулуарах ПМЭФ рассказал РИА Новости президент фармацевтического подразделения Abbott Майкл Вормут. Беседовала Вероника Буклей.
Господин Вормут, могли бы вы поделиться с нами свои взглядом на состояние экономики России, считаете ли вы, что дно уже пройдено?
Abbott работает в России около 40 лет, и на протяжении этого времени мы не раз наблюдали и взлеты, и падения экономики. Я не испытывал излишнего оптимизма, когда нефть стоила 100 долларов за баррель, так же я не ощущаю крайнего беспокойства, когда анализирую сегодняшнюю ситуацию. Это не первый период турбулентности, с которым мы сталкиваемся в России, и, я подозреваю, не последний. Однако фундаментальные основы экономики очень сильны, это внушает уверенность. Конечно, у нас нет иммунитета к кризисам. Фармкомпании в этом смысле ничем не отличаются от других, мы так же переживаем успехи и трудности, но я бы сказал, что мы более устойчивы, чем, например, производители потребительских товаров или товаров с высокой добавленной стоимостью.
Обеспокоен ли я экономическими трудностями? Конечно. Но при этом важно отметить, что ослабевший рубль не повлиял на наше желание работать и развиваться в России.
В то время как многие компании уходили из России, опасаясь экономических и политических изменений, мы не просто продолжили работу, но и значительно расширили бизнес, приобретя в 2014 году «Верофарм». Это стало значимым этапом в истории Abbott в России, укрепившим наши позиции на рынке. Восстановится ли рост? Конечно. Так происходит всегда.
Вы упомянули покупку «Верофарм». Довольны ли вы бизнесом по прошествии двух лет с момента приобретения?
Этот вопрос нам часто задают инвесторы. И я могу с уверенностью на него ответить «да» — доволен и абсолютно не жалею об этом приобретении.
Я очень доволен качеством и разнообразием продуктового портфеля «Верофарм», в особенности в таких терапевтических направлениях, как женское здоровье, онкология, неврология. Я уверен, что вместе с Abbott «Верофарм» сможет добиться еще лучших результатов в этих сегментах.
Приобретение «Верофарм» имело и другие важные плюсы: сегодня у нас три производственных предприятия в России, в модернизацию и развитие которых мы инвестируем значительные средства. Также наша команда пополнилась сильными лидерами, на которых я всегда могу рассчитывать.
Рассматриваете ли вы возможность расширения присутствия в стране?
Сейчас мы активно занимаемся расширением и модернизацией производственных площадок «Верофарм» во Владимирской области и в Белгороде, и в этом году уже вложили десятки миллионов долларов в их развитие. Помимо модернизации, мы значительно увеличиваем производственную мощность наших заводов. Эти преобразования имеют долгосрочную цель — использовать предприятия «Верофарм» как платформу для экспорта продукции в другие страны, не только в СНГ, но и за его пределами. Однако все же наша первоочередная задача — удовлетворение потребностей российских пациентов и потребителей. Когда мы решим ее, сможем говорить о выходе и на другие рынки.
Какие регионы были бы интересны Abbott с точки зрения экспорта продукции «Верофарм», помимо СНГ?
В прошлом году на форуме я встречался с несколькими министрами, мы обсуждали возможности «Верофарм» не только в СНГ и Восточной Европе, но даже в Северной Африке. Сейчас приоритет компании — Россия, потом СНГ и Восточная Европа, а затем мы оценим перспективы работы, возможно, в Юго-Восточной Азии и Африке. Пока точно не ясно, какая из этих идей будет реализована на практике. Структура фармацевтического бизнеса Abbott такова, что, помимо России, наши основные страны — это Индия, Колумбия, Чили, Вьетнам, Латинская Америка. Каждая из них — это определенный вызов для компании. И мы понимаем, что никакая из этих стран не будет подстраиваться под нас. Мы должны адаптировать работу под потребности и условия в каждой конкретной стране. Думаю, у нас это неплохо получается.
На ваш взгляд, насколько привлекательно сейчас выглядит Россия для иностранных инвесторов?
Каждая компания делает свой выбор. Иногда внутри одной компании борются несколько точек зрения, и финальное решение зависит во многом от общей стратегии и приоритетных направлений бизнеса. Есть ли на рынке неудовлетворенные потребности? Перспективен ли выход в долгосрочной перспективе? Если ответ на оба вопроса — да, тогда необходимо не инвестировать, когда все хорошо, и уходить, когда все плохо, а оставаться независимо от ситуации. Именно так действует наша компания. Ничто не доставило бы мне большей радости, чем улучшение ситуации в экономике России.
Рассматривает ли сейчас Abbott возможности новых приобретений на рынке РФ?
Мы всегда рассматриваем новые возможности для развития продуктов и портфеля в целом. К примеру, мы давно сотрудничаем с компанией «ХимРар» по созданию современных, улучшенных форм существующих препаратов Abbott, сегодня у нас семь проектов в различных терапевтических областях и еще несколько находятся в стадии обсуждения, однако речь не идет о приобретениях. У нас много активов, необходимо максимизировать их возможности.
Планируете ли в ближайшее время представить новые продукты российскому рынку?
Мы анализируем потребности российских пациентов и выстраиваем стратегию развития в соответствии с актуальными задачами здравоохранения. Мы задаем себе вопрос — достаточно ли широка наша линейка в ключевых для нас областях медицины, и если чего-то не хватает, мы работаем над тем, чтобы дополнить портфель. Мы планируем вывод ряда новых продуктов, однако объявим о них чуть позже.
Расскажите поподробнее, какое влияние оказала турбулентность в экономике на компанию?
Турбулентность действительно реальна. Ряд стран, в которых работает Abbott, включая Россию, периодически испытывают колебания валютных курсов или спроса. Но несмотря на это, в 2015 году российский фармацевтический рынок вырос на 10% в конечных ценах, объем производства лекарств увеличился на 26% — это говорит об устойчивости сектора. Разнообразие стран присутствия — один из факторов стабильности нашей компании. Так, финансовые потери от курсовых разниц в России были компенсированы за счет других стран, но это не изменило нашего желания работать в России и инвестировать в развитие бизнеса. Несмотря на экономические сложности, переживаемые многими странами, где мы ведем деятельность, прошлый год был успешен для Abbott: дивиденды компании выросли на 8%.
Можно ли объяснить такие результаты тем, что сектор имеет некий иммунитет к кризисам, ведь люди покупают медицинские препараты независимо от ситуации в экономике?
У нас нет стопроцентного иммунитета. Фармацевтический бизнес Abbott — это брендированные дженерики, которые зависимы от спроса потребителей. Для эффективного ценообразования нам необходимо пристально следить за рынком и учитывать тренды и общую ситуацию. Я никогда не принимал как данность то, что у нас есть иммунитет к каким-то факторам. Экономика стран может переживать настолько плохие времена, что люди могут начать испытывать трудности с приобретением даже самого необходимого. Мы внимательны к таким факторам и стремимся поддерживать доступность наших препаратов, продолжаем поставки.
Каков ваш взгляд на политику локализации в России?
Локализация — не уникальное явление, этот тренд можно наблюдать во многих странах. Однако Россия была в некотором смысле пионером в этом направлении, четко сформулировав принципы развития индустрии в стратегии «Фарма-2020». С самого начала ее внедрения мы понимали, что требования правительства по локализации производства — это не просто предложение. Если мы хотели работать и развиваться в России, нам необходимо было им следовать. Поэтому мы приобрели компанию «Верофарм» и продолжаем масштабные инвестиции в ее модернизацию. Помимо покупки физических активов, мы взяли на себя управление ими, улучшили стандарты работы.
Реализация стратегии «Фарма-2020» дала ощутимые результаты. Объем фармацевтической продукции, произведенной в России, удвоился с 2009 года. Это очень впечатляющая статистика. Правительство было настроено серьезно, и компании так же серьезно отнеслись к идее, воспользовавшись открывшимися возможностями и вступив во взаимовыгодное партнерство. В конечном итоге мы все работаем ради одной цели — чтобы люди были здоровыми. Поэтому нет никаких «мы» и «они».
Если говорить о портфеле Abbott, какие продукты будут наиболее активно развиваться компанией на горизонте пяти лет?
Наш портфель вполне сбалансирован, однако я бы выделил три направления, на которые мы обращаем особое внимание. Прежде всего, я вижу большие перспективы у линейки онкологической продукции, которую активно развивает «Верофарм». Препараты, а также экспертные знания и опыт компании в этой сфере оказались более глубокими и масштабными, чем мы представляли себе в момент ее приобретения. Я уверен, что в онкологии мы многое сможем сделать в русле реализации приоритетных задач Минздрава РФ.
Линейка Abbott в гастроэнтерологии включает и безрецептурные, и рецептурные препараты. Наконец, женское здоровье — мы энергично развиваемся в этой сфере, реализуя в том числе ряд нестандартных проектов, и делаем на нее большую ставку.
Возвращаясь к форуму, какое впечатление сложилось у вас от общения с его участниками?
Я уже встретился с вице-губернатором Санкт-Петербурга и губернатором Владимирской области. У меня также была возможность обсудить состояние фармацевтической индустрии в рамках небольшой отраслевой группы с представителями правительства РФ. У нас был очень конструктивный и откровенный разговор.
По итогам этих встреч я могу с уверенностью сказать, что фармкомпании и правительство РФ едины в своих целях. Иногда, если судить по информации в СМИ, может показаться, что у производителей и государства совершенно разные интересы. Я могу с уверенностью сказать, что это не так.