Взломать, или хакнуть, границы возможностей человеческого организма — основная идея биохакинга. Сегодня в этой сфере вращаются миллионы долларов. Когда в гонку за рестайлинг наших тел и мозга включится бигфарма?
Медицина на коленке
Сегодня биохакером называют практически любого человека, который экспериментирует со своим организмом: меняет режим питания и сна, принимает разные вещества или делает инъекции генетического материала. Посредством социальных сетей и блогеров, которые популяризируют БАДы, ЗОЖ и прочие часто не доказанные гипотезы, число тех, кто не против провести эксперимент над собой, увеличилось многократно.
Биохакеры называют себя пионерами медицины и других сфер науки. Одни встают на этот путь потому, что хотят попробовать что-то новое, другие рассчитывают таким образом прославиться, третьи — стать более продуктивными.
Но исторически биохакинг — нечто совсем иное. Движение зародилось в конце 1980-х годов в США и называлось DIY bio (сокращение от do-it-yourself biology — «самодельная биология»). Учёные из Беркли, Стэнфорда, Калифорнийского университета в Сан-Франциско и других вузов ушли из науки, чтобы выйти за рамки консервативных исследований и с большей выгодой применять свои знания в биомедицине.
Большинство из них начинали в гаражных лабораториях. Сначала речь не шла об опытах над собой, это были научные изыскания с целью получения новых знаний. Правила проведения экспериментов запрещают учёным ставить опыты на себе. И биохакинг в современном понимании зародился, когда это условие было нарушено.
| Зови меня робот
В 1998 году британский учёный-кибернетик Кевин Уорик имплантировал себе в руку небольшую стеклянную капсулу с электромагнитной катушкой и кремниевым чипом внутри. Новаторский по тем временам эксперимент был призван показать удобство использования RFID-меток в повседневной жизни. Уорику они позволили держать электронный ключ от дома и пропуск в офис не просто под рукой, а буквально в руке. Нестандартный эксперимент «профессора-киборга», как позже прозвали его в прессе, стал вехой в истории биохакинга, показывающей, что возможности человеческого тела можно расширить уже сегодня. |
Молодильные пилюли
В течение следующих десяти лет биохакеры стали частыми героями публикаций в СМИ. О них писали даже такие издания, как научный журнал Nature, опубликовавший в 2010 году статью о Робе Карлсоне — физике, который увлёкся биологией и создал в своём гараже лабораторию для исследования ДНК.
Однако чаще в публикациях о биохакинге стали фигурировать не учёные, а искатели «эликсира бессмертия». Например, подсевший на БАДы экс-глава подразделения искусственного интеллекта Google 69-летний Рэй Курцвейл. Он принимает по 100 пилюль в день и утверждает, что его биологический возраст менее 50 лет. Курцвейл использует препараты от диабета, рассчитывая на их антивозрастной эффект.
В 2015 году два учёных-бизнесмена гендиректор Insilico Medicine Александр Жаворонков и партнёр гонконгского фонда Deep Knowledge Ventures Дмитрий Каминский заключили пари на 1 млн долларов. Оно вступит в силу, когда обоим участникам спора исполнится 100 лет, и деньги достанутся тому, кто переживёт соперника.
«Первоначально биохакеры — это люди, которые в домашних условиях пытались расширить научный горизонт. Занимались генной инженерией, сами покупали оборудование. А потом почему-то этот термин сместился в сторону употребления коктейлей и БАДов, таблеток для увеличения продолжительности жизни, хотя никаких научных обоснований у этого нет», — удивляется руководитель научной экспертизы фармацевтического фонда Inbio Ventures Илья Ясный.
Средства для долголетия были популярны во все времена, отмечает Ясный. При этом ставит под сомнение эффективность и безопасность экспериментов с долголетием.
Большие деньги
Люди науки скептически относятся к подобным опытам и потраченным на них средствам. Но биохакеры научились не только тратить, но и зарабатывать. Стартап Bulletproof предпринимателя Дэйва Эспри производит препараты и пищевые продукты, а в его биохакинг-кафе продаётся кофе, якобы стимулирующее работу мозга. Компания получила широкую известность и миллионы долларов от инвесторов. Сам Эспри носит сложные датчики здоровья и принимает несколько десятков таблеток в день, чтобы улучшить свои показатели.
Несколько лет назад предприниматель и программист из Кремниевой долины Роб Райнхарт выпустил Soylent — напиток, который утоляет голод. Гендиректор стартапа HVMN Джеффри Ву тоже старается быть живой рекламой своей продукции: компания продаёт пищевые добавки, которые якобы помогают улучшить физические и интеллектуальные показатели.
«Мы хотим сделать более совершенных людей», — объясняет Майкл Брандт, партнёр Ву по стартапу. Скепсис медиков и учёных не помешал стартапу привлечь миллионы долларов. Среди его крупнейших инвесторов американский фонд Andreessen Horowitz, работающий в основном с интернет-компаниями.
Бизнес на суперпродуктивности
Идея «волшебной таблетки», которая помогает жить эффективно и долго, вызывает острое любопытство в современном мире, где карьера и успех — важные ценности. Одни верят в «мозгоускорители», другие готовы симулировать депрессию, чтобы врач выписал антидепрессант для достижения состояния гипомании или даже мании, в котором можно горы свернуть.
Слепая вера блогерам-биохакерам, с одной стороны, популяризирует биохакинг, с другой — дискредитирует его. Ведь прежде чем продавать идею подобных игр с организмом, биохакеры должны взвесить все риски, заручиться доказательной базой.
Основатель научно-производственного центра «Микромир» Александр Зурабов скептически относится к биохакингу, но не отрицает коммерческих перспектив в связи с популярностью движения: «При правильной рекламе продать можно что угодно. Это модное продолжение идей БАДов, пробиотиков и так далее, которые продаются на миллиарды долларов в год».
Скепсис в отношении биохакинга могла бы нивелировать бигфарма, считает Вадим Зорин, эксперт «Сколкова», руководитель отдела регенеративной медицины ПАО «Институт стволовых клеток человека». Для отрасли открывается новый рынок препаратов, направленных на рестайлинг мозга и тела.
«Большие фармкомпании рано или поздно начнут выпускать препараты, созданные под конкретного индивидуума. У них есть мощный инструмент — фармакогенетика. Остаётся только понять, какие лекарства прокачают мозг и тело так, что человек превратится в „не знающую усталости думающую машину“. К этому и стремится биохакинг», — констатирует Вадим Зорин.
Эксперт не видит рисков от приёма таких препаратов при условии их производства крупными компаниями, которые не выпустят на рынок средства, не прошедших клинические испытания.
Пока словосочетание «рестайлинг организма» звучит диковато. Однако тот, кто первым разработает его и получит одобрение регулятора, может сорвать большой куш.
Виктория Антошина