Единый цифровой контур как национальный проект реализуется два года. Однако по-прежнему его развитие идёт неравномерно в разных регионах, не решены проблемы с нормативными документами, многие врачи не готовы работать с ним.
| «Создание единого цифрового контура» (ЕЦК) — один из восьми проектов в рамках нацпроекта «Здравоохранение». Его цель — создание цифровой инфраструктуры в сфере здравоохранения; сроки реализации — 2019–2024 годы. |
Первая попытка
Информатизация здравоохранения в России началась десять лет назад с другого большого цифрового проекта — «Единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения» (ЕГИСЗ). Отечественной медицине тогда не оставили шансов дальше игнорировать наступление диджитальной эры. Для учреждений регионального здравоохранения закупили системы защиты, аппаратное обеспечение, поставили серверы и ПК, создали инфраструктуру локальной информационной сети.
Проектом ЕГИСЗ государство пыталось достичь крайне амбициозной цели. Уровень информатизации медицинской отрасли в разных регионах по завершении проекта должен был стать если не одинаковым, то хотя бы близким.
По мнению директора по развитию проекта Webiomed, эксперта Минздрава РФ Александра Гусева, развивать ЕЦК на основе ЕГИСЗ решили, поскольку проект десятилетней давности считается успешным с точки зрения создания базовых условий для информатизации.
«В реальности же уровень и качество достигнутых результатов сильно отличаются в разных регионах», — признаёт директор Webiomed.
Другие эксперты, знакомые с ходом проекта, подтверждают, что цели ЕГИСЗ не достигнуты. Если в регионах-лидерах уже в начале проекта было автоматизировано почти 100 % государственных медицинских организаций, то в регионах-аутсайдерах нередко даже закупленные в рамках ЕГИСЗ компьютеры остались не распакованными.
Для внедрения ЕЦК по всей стране разработали ряд мероприятий. Например, были стандартизированы требования к медицинским информационным системам (МИС) и так называемым государственным информационным системам в сфере здравоохранения субъектов федерации — региональным продуктам, которые должны были соединять в своих базах отдельные МИС.
«ЕЦК если не исправил сложившуюся после ЕГИСЗ ситуацию, то хотя бы нивелировал вопиющий диссонанс между регионами», — рассказывает Александр Гусев.
| Медицина оказалась самой сложной областью информатизации.
Цифровизация здравоохранения меняет предъявляемые к врачу требования и даёт ему новые возможности, повышающие эффективность работы. В первую очередь персонифицированный подход к лечению пациента. В регионе мы уже используем информационные системы, которые позволяют автоматизировать процесс наблюдения беременных и родовспоможения, динамики заболеваемости COVID, лучевой диагностики, скорой медицинской помощи, онкологии, различные системы помощи в принятии врачебных решений, маршрутизацию пациентов, телемедицинские системы, системы с использованием искусственного интеллекта, удалённый роботизированный контроль за состоянием здоровья пациентов с хроническими заболеваниями и т. д. Но задача цифровизации здравоохранения — не только развивать высокотехнологичную медицинскую помощь, электронный документооборот и телемедицину, но и автоматизировать финансово-хозяйственную деятельность медицинских организаций. Внедрение цифровых технологий позволяет оптимизировать и существенно снизить текущие затраты. Мы уже наблюдаем этот эффект на примере некоторых медучреждений области. Давид Мелик-Гусейнов, заместитель губернатора, министр здравоохранения, Нижегородская область |
Ковид в помощь
Впрочем, обвинять в пробуксовке цифровой реформы в медицине только «ламповых» медиков несправедливо. Занимающиеся внедрением ЕЦК в регионах эксперты называют источником своих проблем вовсе не людей, а несоответствие существующей нормативной базы её задачам. С этим согласен и глава Webiomed.
«Законодательство, связанное с информационными технологиями, быстро устаревает. Один из актуальных для индустрии вопросов, требующих урегулирования, — использование собранных в результате информатизации данных для бизнес-аналитики, машинного обучения и других технологий. Второй по важности вопрос — неурегулированное нормативное обеспечение в рамках перехода на электронную медицинскую карту. Технологии развиваются стремительно, а от начала обсуждения проблемы до создания проекта закона у нас уходит до трёх лет», — говорит Гусев.
Неожиданную помощь в достижении нужного уровня цифровизации авторы ЕМЦ получили со стороны коронавируса. Карантин и затянувшийся режим «нерабочих дней» подстегнул дистанционные сервисы во всех видах услуг. Врачебные не стали исключением.
Помимо расширения возможностей телемедицинских консультаций как между самими врачами, так между врачами и пациентами, эксперты обращают внимание на активное включение в системы пациентов.
«Записи на приём, получение данных о результатах анализов — это тоже вовлечение пациентов в процесс лечения и возможность работы со своими медицинскими данными. С приходом пандемии коронавирусной инфекции многие впервые воспользовались медпомощью в рамках ОМС, открыли для себя ряд электронных сервисов, созданных государством. Всё, для чего создавался личный кабинет „Моё здоровье“ на Госуслугах и для чего делаются личные кабинеты в региональных медицинских информационных системах, стало наконец массово востребованно», — говорит заместитель генерального директора по информационным технологиям и проектному управлению НМИЦ им. В. А. Алмазова к. м. н., доцент Дмитрий Курапеев.
| Цифровые технологии нашли наиболее широкое применение в тех методах лечения, где используются сложные математические модели. Например, в планировании лучевой терапии пациентов с онкологическими заболеваниями. Построенная в трёхмерном режиме модель позволяет максимально точно и безопасно подвести необходимое количество излучения, не повредив жизненно важные органы.
Похожая ситуация и в лучевой диагностике. Здесь искусственный интеллект используют для диагностики заболеваний лёгкого, молочной железы и др. Это не снимает нагрузку с врачей, но повышает точность и снижает количество ошибок, обусловленных человеческим фактором. Цифровая трансформация в других сферах требует переосмысления бизнес-процессов и изменений в действующей нормативно-правовой базе. Например, один из основных барьеров для автоматизации — отсутствие единого стандарта форм первичной медицинской документации. Последний раз подобный документ был утверждён в 1980 году. Он был обязательным к использованию всеми медучреждениями. А сейчас две поликлиники, находящиеся в двух кварталах друг от друга, нередко используют различные формы первичных документов. А использование цифровых технологий в лечении неинфекционных хронических заболеваний ограничено требованиями к безопасной обработке данных, составляющих врачебную тайну. Ольга Гранатович, заместитель председателя, комитет по здравоохранению администрации Санкт-Петербурга |
Отложенный эффект
ЕЦК должен был поддержать реализацию других проектов в рамках нацпроекта «Здравоохранение», в первую очередь его флагманов — «Борьбу с сердечно-сосудистыми заболеваниями» и «Борьбу с онкологическими заболеваниями». Однако на рынке пока никто не готов оценить, повлиял ли ЕЦК на их результаты.
Эксперты говорят: поскольку проект цифровизации был запущен позже кардио- и онкологического, его эффект будет виден только через год.
«Сейчас мы собираем датасеты по ультразвуковым исследованиям сердца. К ним получат доступ аккредитованные в Минздраве разработчики. С помощью машинного обучения они смогут автоматизировать обработку результатов УЗИ и повысить качество оценки», — рассказывает Курапеев.
В онкологии, продолжает он, уже появилось много решений на основе технологий искусственного интеллекта, которые позволяют найти объёмные образования, структурные изменения паренхиматозных органов. На фоне COVID востребованность этих исследований увеличилась.
«Специалисты согласились, чтобы хоть какая-то первичная обработка делалась машиной и результаты сортировались по степени значимости для окончательного заключения человеком», — отмечает Дмитрий Курапеев.
Александр Гусев менее оптимистичен: «Влияют ли инвестиции в проекты, связанные с информатизацией медицины, на показатели других проектов в области здравоохранения? На мой взгляд, нет. Не представляю, чтобы кто-то мог гарантировать положительный ответ на вопрос: „Какое сокращение заболеваемости и смертности даст 1 рубль, инвестированный в цифровую медицину?“».
Более того, эффект может быть обратным ожидаемому, рассуждает директор Webiomed, если программный продукт не очень качественный и докторам приходится дублировать информацию: «В таком случае врач станет больше времени тратить на ввод данных, станет раздражительнее, может чаще ошибаться. А врачебные ошибки могут влиять на смертность».
| Мы гордимся прогрессом в цифровизации кардиослужбы. С этой точки зрения она одна из лучших в стране. Давно создан регистр клиентов, сейчас только подгружаем анкеты.
Единая информационная система связывает все медицинские организации республики, в том числе частные, входящие в программу госгарантий. В области льготного лекарственного обеспечения система показывает наличие нужного препарата в аптечных сетях и аптеках. Эти данные полезны и выписывающему рецепт врачу, и пациенту. Мы сокращаем сроки ожидания препарата, доступность медпомощи возрастает. Гульнара Зиннурова, первый заместитель министра здравоохранения, Республика Башкортостан |
Жизнь после ЕЦК
При этом проекты цифровой трансформации, избавляющие пациента от необходимости повторного визита в поликлинику для продления рецептов на лекарства и внедряющие удалённый мониторинг хронических пациентов, — тоже часть цифровой трансформации. Это не информатизация, а замена или создание новых проектов. Такие проекты могут приводить к прямому клиническому эффекту.
«Технологии давно готовы, но мы медленно развиваемся», — сетуют участники рынка. Самые частые претензии: медицинские системы медленно дорабатываются, регулирование несовершенно, планирование не выдерживает критики, пятилетние циклы планирования и бюджетирования неэффективны.
«Нужны более короткие циклы, потому как то, что мы запланировали в 2017 году, сейчас не выдерживают критики с точки зрения идеи и функционала. А что мы могли сделать за эти деньги!» — говорит Александр Гусев.
О том, как будет развиваться проект после 2024 года, идёт дискуссия.
«Я убеждён, что в нашей бюджетно ориентированной модели здравоохранения процессы цифровой трансформации должны быть внесены в какую-либо федеральную программу. И дело не только в деньгах. Если есть федеральная программа, значит, есть план мероприятий, есть какой-то контроль за исполнением и так далее. Поэтому уверен, что после завершения действующего проекта ЕЦК последует новая федеральная программа в сфере здравоохранения и цифровые мероприятия оттуда никуда не исчезнут», — резюмирует глава Webiomed.