Телемедицина в России начала развиваться сравнительно недавно. О том, что тормозит ее развитие, как пандемия способствовала ее популярности и что ждет телемедицину в ближайшем будущем, рассказывает директор по цифровой трансформации, член Правления ГК «Медси» Александр Пилипчук.
Поправки к Закону об охране здоровья, касающиеся телемедицины, вступили в действие в 2018 году. Позже появились приказ и порядки оказания телемедицинской помощи: были определены требования к провайдерам, к клиникам и врачам, в частности, закрепились положения о том, что телемедицинские услуги может предоставлять только клиника с лицензией, врачи, оказывающие помощь, должны входить в федеральный реестр и так далее. Были определены и правила идентификации пациентов. Так телемедицинские услуги вошли в правовое поле.
| Александр Пилипчук примет участие в круглом столе «Цифровые инновации здравоохранения» 14 апреля 2022 |
Но осталось важнейшее ограничение: с помощью телемедицины нельзя было ставить диагноз. Если пациент обращался впервые, тогда максимум, что можно сделать – это, по сути, собрать анамнез и порекомендовать, к какому специалисту ему нужно далее обратиться или какие исследования сделать. Но этим всё и ограничивалось: ни лекарства прописать, ни диагноз поставить было нельзя. Но если пациент был на приеме у того же врача ранее, — подчеркну, не просто той же специальности, а прямо у этого же конкретного доктора (условно Ивана Ивановича), — тогда другое дело, повторный прием можно провести и при помощи телемедицины: можно корректировать назначенное лечение, но не диагноз.
Но тем не менее телемедицина начала активно развиваться. Ключевым драйвером ее развития для начала стали партнерские продажи: через банки, которые встраивают ее в свои продукты, через страховые компании – как альтернатива повторного очного приема, например, для расшифровки анализов, результатов исследований. У конечного потребителя спрос на нее был небольшой: телемедицина обесценивалась существующими ограничениями. То есть люди за свои деньги получали такую «недоуслугу»: в сущности, решить свою проблему они не могут, например, купить лекарства, потому что доктор не может их назначить.
Так рынок развивался с 2018 года, пока не началась пандемия коронавирусной инфекции. Введенные COVID-ограничения дали мощный импульс для развития телемедицинских технологий. Департамент здравоохранения Москвы даже разрешил ставить диагнозы в обход существующих ограничений, потому что ситуация вынудила. И в первый же пик пандемии был отмечен значительный рост спроса на телемедицинские консультации.
2 июля 2021 года был подписан закон «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций». Он позволяет ограниченному числу компаний на определенных территориях применять соответствующие технологии в тестовом варианте. Действуют экспериментальные правовые режимы (ЭПР) в течение трех лет. Если по истечении этого срока будет установлено, что инновация хорошо себя показала, то Правительство сможет закрепить ее использование по всей стране на законодательном уровне. В число пяти экспериментальных ЭПР вошло и оказание медицинской помощи с применением телемедицинских технологий. Сначала с инициативой вышли компании «Медси» и МТС, а уже на этапе формулировки документов присоединились «Сбербанк» и «Доктор Рядом». Что мы предлагали: в рамках законодательства об ЭПР установить на 3 года режим, приравнивающий телемедицинскую консультацию к очному приему, то есть дающий врачу возможность поставить диагноз, назначить симптоматическое или этиотропное лечение, если необходимо — скорректировать диагноз, даже если его поставил другой врач, а уже на основании этого диагноза дать направление на диагностику. Конечно, с контролем, позволяя врачу принимать решение, нужен ли очный визит к врачу или можно в каких-то случаях обойтись. Кроме того, мы предлагаем упростить систему идентификации пациента. Если сейчас его можно идентифицировать только через кабинет на «Госуслугах», то мы предлагаем использовать более широкие инструменты, например, те, которые используют в банковской отрасли.
Минздрав пока не вполне согласен с такими формулировками, прежде всего очень консервативно относится к возможности постановки диагноза с помощью телемедицины. Инициативу рассматривают уже год, обсуждение проходит на разных площадках: в Правительстве, Совете Федерации, в соответствующем комитете Госдумы. Работа идет, возможно, какие-то послабления мы получим.
Важно, конечно, что был прецедент буквально в начале этого года, когда Минздрав на месяц разрешил удаленно ставить диагноз COVID и ОРВИ на основании симптомов пациента и выдавать сразу же больничный. Продлевать его было нельзя, но выдавать можно. И тут же резко выросло количество обращений. Даже от клиник мы стали слышать, что пациентов стало меньше, все звонят и открывают больничный удаленно. Это позволило существенно разгрузить первую линию терапевтов, которые тоже болели массово, и врачей, выезжающих на дом. Это интересный прецедент, когда Минздрав пошел на такой шаг, пусть и вынужденный, пусть с одной болезнью, но этот пример показал потенциал услуги.
Сейчас пока окно возможностей закрылось. Но идет обсуждение по изменению законодательства в нескольких направлениях.
Сейчас, с учетом происходящего, с точки зрения угрозы самой технологии мы опасности не видим. Что касается инструментов, то есть и open source решения по видео, и российские аналоги. Мы, скорее, надеемся, что в условиях такого экономического давления государство будет стремиться искать способы оптимизации оказания медицинской помощи. Телемедицина позволяет разгрузить систему здравоохранения, повысить доступность медицинских услуг, оптимизировать траты. Это показывает опыт других стран, как и то, что телемедицина – закономерное продолжение пути пациента. Просто нужно ее полностью легализовать и защитить как врача, так и пациента. Так что мы рассчитываем, что шансы на изменения увеличатся. С разных сторон есть предпосылки, что так или иначе, законодательство будет модифицировано, и телемедицина будет и дальше развиваться.