Пандемия COVID-19 подчеркнула критическую важность вакцин. Умерли миллионы, а нынешняя паника из-за оспы обезьян показывает, что люди по-прежнему боятся новых эпидемий. К тому же ВОЗ регулярно предупреждает, что мир должен готовиться к вирусу, который может быть в 20 раз смертоноснее, чем COVID-19. Казалось бы, фармацевтические компании должны вкладывать ресурсы в разработку вакцин для борьбы со следующим вирусом. Но этого не происходит. И на это есть ряд причин – от финансовых до политических. Reuters выяснил основные из них.
По данным Национальной медицинской библиотеки, пять из последних 12 пандемий произошли в XX веке. Еще две ‒ в XXI веке. Растущее число передвижений и рост городов считаются причинами все более частых вспышек. Ученые подсчитали, что смертельный патоген из-за активного передвижения людей может распространиться по всему миру за считаные часы. И это значительная угроза для мировой экономики. Международный валютный фонд оценил глобальные расходы на последнюю пандемию примерно в $13 трлн, что привело к сокращению мирового ВВП на 3% только в 2020 году. Системы здравоохранения по всему миру все еще пытаются восстановиться. Угроза еще одной чрезвычайной ситуации в области здравоохранения должна заставить крупные фармкомпании инвестировать в вакцины.
Если компания создает действенную вакцину от смертельного вируса, она может заработать целое состояние. И недавние примеры это подтверждают. Рыночная стоимость Pfizer увеличилась на 80%, до $337 млрд, с 2019 по 2022 год благодаря вакцине от COVID-19. Операционная прибыль компании за тот же период выросла более чем вдвое: до $40 млрд. А стоимость акций Moderna выросла в 11 раз благодаря той же технологии, что позволило перейти от операционного убытка в размере более $500 млн к почти $9,5 млрд прибыли в 2022 году.
Казалось бы, убедительные примеры. Но, несмотря на это, Pfizer и AstraZeneca вкладывают огромные средства на усиление своих позиций в онкологии, а не на разработку вакцин. Так, Pfizer потратила в конце прошлого года $43 млрд на Seagen, пытаясь удвоить свой портфель препаратов от рака. Подобных инвестиций в борьбу с будущими эпидемиями компания не делает. AstraZeneca потратила $39 млрд на Alexion в разгар пандемии в 2021 году, чтобы нарастить свой портфель препаратов для борьбы с орфанными заболеваниями, что позволит ей заработать в случае успеха.
На первый взгляд, отказ от разработки вакцин кажется странным. Инвесторы добавляют 50%-ную премию за качественный портфель вакцин, чего не делают при оценке других подразделений. То есть бизнес был бы оценен примерно в 15 раз больше ожидаемой EBITDA, а остальные фармацевтические подразделения только в 9,5 раза увеличили EBITDA. Та же история с Sanofi. Фармацевтическое подразделение оценили в 10,5 EBITDA, а вакцинный бизнес компании, который генерирует продажи почти в €7,5 млрд и занимает около 17% от общего объема продаж группы, ‒ в 14 EBITDA.
И все равно для акционеров важны в первую очередь те вакцины, на которые будет гарантирован устойчивый спрос, например от гриппа. Менее распространенные заболевания, которые, скорее всего, и могут вызвать пандемии, вряд ли будут так высоко оценены рынком.
Пример этого ‒ оспа обезьян. Акции датской компании Bavarian Nordic стоимостью $3,1 млрд подскочили более чем на 50% с начала года. До этого инвесторы не придавали большого значения наличию у них эффективной вакцины от этой болезни. В прошлом году бизнес компании оценивался всего в два раза больше продаж, а сейчас ‒ более чем в четыре раза.
Но триумф этот краток. После головокружительного успеха вакцин от COVID-19 всего за три года акции Pfizer упали на 40%, а Moderna ‒ на 80%. Так что у руководства фармкомпаний нет особых причин делать большие ставки на вакцины, если ажиотаж вокруг них будет кратковременным.
Ставка на разработку вакцин ‒ рискованный шаг. Чтобы получить одобрение от регулирующих органов, таких как Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA), фармацевтическим группам необходимо предоставить доказательства того, что препарат работает в большинстве случаев. Но при этом регулирующие органы, как правило, не дают разрешения на регистрацию пациентов в испытаниях, когда на рынке уже есть эффективная вакцина.
Может быть, правительства могли бы вмешаться там, где частный сектор терпит неудачу? Глобальная стратегия позволила бы странам сотрудничать в финансировании разработок новых вакцин, создавая таким образом стратегический резерв на случай будущих пандемий. Этот процесс вроде бы начался: разрабатывается план «100-дневного вызова», предусматривающий при начале пандемии в эти сроки совместную межстрановую работу по идентификации патогена, разработке и изготовлении вакцины, а также начало использования.
Однако на Всемирной ассамблее здравоохранения в мае этого года страны не смогли договориться о том, как будут распределяться вакцины в случае следующей угрозы, и планы по договору, описывающему протокол реагирования на пандемию, сошли на нет. Таким образом, надежды на быструю разработку вакцины в будущем основаны на государственной поддержке отдельных проектов. Это уже немало: например, государственные средства США помогли Bavarian Nordic продвинуть их вакцину от оспы обезьян.