Будущее мировой фарминдустрии состоит в том, что отдельно существующие компании-разработчики, компании-производители и фирмы, занимающиеся маркетингом и продажей лекарственных средств (ЛС), интегрируются вместе. И именно этот альянс будет называться фармацевтической компанией, считает директор Института прикладных инновационных решений Андрей Младенцев, раскрывший журналисту STRF.ru секреты успеха фармацевтического бизнеса.
Андрей Леонидович, по Вашим оценкам, кто и что должен сделать для выполнения задачи, поставленной в «Фарме-2020»: увеличить долю отечественного производителя на внутреннем фармрынке до 50 процентов?
– Многое зависит от государственной политики. У нас порядка 40 процентов лекарств закупается за счёт государства, стало быть, в его силах установить норму, сколько заказывать отечественных препаратов, а сколько – импортных. Можно руководствоваться очень простым критерием, в первую очередь покупать лекарства российского производства и только при их отсутствии – иностранные. В принципе, так и планируется сделать: подготовлены все необходимые документы, чтобы по государственным тендерам отечественный производитель имел преимущества, даже если его препарат будет дороже, но не более чем на 15 процентов.
Конечно, государство не полностью контролирует ситуацию: 60 процентов внутреннего рынка финансируют из собственных карманов потребители, которые делают выбор в пользу того или иного препарата, руководствуясь собственным опытом, рекламой или же рекомендациями врачей и знакомых. Но, на мой взгляд, и здесь российские производители начинают всё лучше продвигать свою продукцию, так что задачи «Фармы-2020» выполнимы.
Российский фармпроизводитель – понятие широкое. Под это определение подпадают и предприятия с полным циклом создания препаратов, и те, которые выпускают дженерики. Государство должно поддерживать всех?
– Конечно, нужно определить, кого считать отечественным производителем. Если того, кто просто упаковывает продукцию на территории нашей страны (то есть участвует в самой последней производственной стадии), то можно очень быстро добиться желаемого результата. Если преференции будут получать предприятия с большой глубиной переработки, то есть те, кто делает лекарства из иностранных субстанций, это потребует чуть больше времени. Но и в том и в другом случае это будет локализация иностранных производств в России. В принципе, иностранцам, которые хотят работать на нашем рынке, и так проще перенести производства сюда, нежели из-за рубежа проводить экспансию, а если ещё и государство начнёт, как планирует, стимулировать развитие бизнеса, то доля фармрынка, занятая предприятиями с российскими адресами, будет расти и расти.
Вы возглавляли «Нижфарм» – одну из крупнейших российских фармацевтических компаний, интегрировавшуюся недавно в немецкий холдинг STADA. Ориентируясь на этот опыт, можете назвать ключевые факторы успеха для российского фармбизнеса?
– Всё просто: это умение производить и выводить на рынок пользующиеся спросом препараты, возможность их экспортировать. Потенциал компании не должен ограничиваться только ростом внутреннего рынка. Для освоения зарубежных рынков есть много путей – компания может проводить экспансию самостоятельно, в сотрудничестве с другими предприятиями, либо посредством консолидации с зарубежной компанией. Это не такая сложная задача, как кажется на первый взгляд. Для её реализации нужно иметь в портфеле хорошие препараты и принять на работу персонал с соответствующим опытом и знаниями, лучше из западных компаний. Нужно перенимать всё лучшее, что наработано к настоящему времени мировой практикой. В частности, «Нижфарм», будучи купленной компанией STADA, получила доступ к препаратам, которые она раньше не производила из-за отсутствия технологий, оборудования и т.д. Мы стали продавать в России произведённую за рубежом продукцию, используя наш опыт продаж, наше понимание рынка и связи с дистрибьюторами, а также выпускать лекарственные средства для реализации на европейских рынках.
Можно пойти и другим путём, как это сделал, например, «ХимРар» – объединиться с компаниями-разработчиками, покупать у них перспективные технологии, запускать их в производство и выводить на рынок. Компания договаривается с зарубежными фондами, финансирующими разработки, о том, что часть этапов создания лекарственных средств переносится в Россию со снижением себестоимости и без потери качества, и получает право на самостоятельное внедрение и продвижение разработок на нашем рынке. Я думаю, в конечном счёте это приведёт к тому, что крупные западные компании, разработав очередной «мировой блокбастер», права на его производство и распространение на российском рынке будут отдавать «ХимРару» или совместному с ним предприятию.
Особенно хочется отметить:
какой бы путь развития ни выбрал российский производитель, ему необходимо заниматься маркетингом и продажами. Иначе какой смысл выпускать товар, если ты не умеешь его продавать,
не следишь за потребительскими предпочтениями и тенденциями фармацевтического рынка? На мой взгляд, будущее мировой фарминдустрии состоит как раз в том, что отдельно существующие компании-разработчики, компании-производители и фирмы, занимающиеся маркетингом и продажей лекарственных средств, будут каким-то образом интегрироваться вместе, и именно этот альянс получит название фармацевтической компании.
Как оцениваете перспективы российских производителей оригинальных инновационных лекарственных средств? Нередко можно слышать мнение, что их амбиции беспочвенны и бесперспективны…
– Условно говоря, мир можно разделить на две половинки: людей, которые хорошо умеют писать прогнозы, и людей, которые их не пишут, но достигают результатов в бизнесе. И если бы первые попытались своим теориям последовать, они бы поняли, что это бессмысленно. Дорогу осилит идущий. Если бы было всё так очевидно насчёт будущего, у нас не появлялись бы успешные компании, делающие революцию в истории. Вы никогда не задавались вопросом: почему аналитики, если уж они такие умные и знают наперёд, как будут развиваться рынки, не становятся богаче, а богатеют те, кто прогнозы не только не пишет, но даже не читает? Будущее российской фармы в руках практиков, а не аналитиков. Конечно, не все из них дойдут до финиша, но это не означает, что нужно сидеть и ничего не делать.
Что же касается перспектив российских производителей оригинальных инновационных препаратов, то всё будет зависеть от того, для какого рынка предназначены «инновации». Если для внутреннего, то нет проблем. Можно выпустить лекарственное средство, которое именно в нашей стране будет оригинально и инновационно, а за рубежом, возможно, его даже и не зарегистрируют как ЛС.
В глобальном масштабе у российских производителей очень маленькие шансы. Ведь им придётся не только придумывать, но и выводить на рынок свою разработку, а это огромные деньги.
По суммам затрат продвижение одного инновационного препарата на западный рынок сопоставимо с капитализацией самого крупного российского фармпроизводителя. Ресурсов не хватит даже для научно-исследовательских работ, не говоря уже о преодолении искусственных преград на западных рынках, как, например, в США, где действует много протекционистских мер в пользу местных компаний.
Долгожданная мера – переход российских фармпроизводств на GMP – чревата резким повышением цен на отечественные лекарства. Это невыгодно ни потребителям, которым придётся больше платить, ни производителям, которые потеряют своё главное преимущество перед иностранными конкурентами. Как смягчить нежелательный «побочный эффект»?
– Об этих опасениях говорят давно, но, мне кажется, они не отражают полностью складывающуюся на фармацевтическом рынке непростую картину. Если вы понаблюдаете, что покупают люди в аптеках, то увидите, что даже те, кто считает каждую копейку, отдают предпочтение относительно дорогой «ношпе» вместо рекомендуемых фармацевтами дешёвых аналогов «Дротаверина». Люди привыкли к этому лекарству и доверяют ему. И возникает вопрос: действительно ли цена – главное конкурентное преимущество для производителя? Наверное, она является таковой, согласно ФЗ-94, по которому производятся тендеры, хотя и по госзакупкам в денежном выражении всё равно впереди иностранцы. Значит, всё же дело не только в цене.
Мне иногда кажется, что нашему государству надо решить простую экономическую задачу: сделать, чтобы всё было дорогим – и лекарства, и человеческий труд, и человеческая жизнь. Выгоднее быть дорогой страной, чем дешёвой. Тогда иностранные государства будут стараться поставлять на наш рынок самые лучшие товары, и тогда мы сами будем задавать стандарты качества. Я надеюсь, что с переходом на GMP, который приведёт к повышению цен на лекарственные средства, допустим, в два раза, вдвое улучшится и качество препаратов. А если при этом во столько же вырастет заработная плата, будет вообще отлично.
Наука и технологии России
