Государственная программа «Развитие фармацевтической и медицинской промышленности» должна быть принята до конца текущего года. Значительная часть этой программы – ФЦП «Фарма», реализация которой началась в этом году. Что даёт переход от ФЦП к госпрограмме, поясняет Дмитрий Ахаев, генеральный директор Биотехнологического бизнес-инкубатора МГУ.
Когда мы говорим о государственном, стратегическом видении развития нашей промышленности, в данном случае – фармацевтической и медицинской, речь идёт не только о деньгах. Зачастую хромает логистика, возникают межведомственные коллизии, которые мешают развитию госпроектов, особенно когда мы говорим об их реализации уже «на земле». Понятно, что и денег, как обычно, не хватает. И многое в России необходимо развивать и финансировать. Но госпрограмма позволяет ставить приоритеты и добиваться результата в заданных рамках.
Например, нужно не только финансировать, но и согласовывать мероприятия, связанные с подготовкой кадров или с трансфером наукоёмких технологий в промышленность. Вступление в ВТО также необходимо учитывать, когда мы говорим о развитии фармпромышленности и о фармацевтических разработках в России.
Сейчас государство очень активно, особенно после последней встречи Медведева с представителями фармпромышленности в «Сколково», начинает развивать мысль о создании в России аналога американского National Institutes of Health (NIH). Этот инструмент позволяет от фундаментальных либо прикладных разработок, которые там выполняют коммерческие компании, дойти до конкретного препарата. Если, допустим, стоит задача снижения числа больных кардиозаболеваниями, то NIH фокусируется на данной проблеме и собирает все разработки, которые есть в стране, чтобы с ней справиться. А дальше уже решается вопрос о том, как всю эту цепочку профинансировать, чтобы получить реальный результат за определённый срок. Вот так у нас, как мне кажется, сейчас мыслят и в Министерстве промышленности, и в Министерстве здравоохранения.
Что касается трансфера технологий, одна из основных идей – это развивать прикладные разработки в рамках малых компаний. Эта модель доказала своё право на существование на Западе. Особенно на примере Стэнфорда, MIT, в меньшей степени – Гарварда. У нас можно говорить о формировании неких предпосылок, которые позволяют надеяться, что такого рода структура будет построена. В Штатах это выстраивалось естественным образом в рамках межвузовского взаимодействия. Я надеюсь, что у нас МГУ и ряд других вузов смогут стать точками кристаллизации для трансфера технологий. Для этого есть инструменты: к примеру, 218-е постановление, если речь идёт о взаимодействии между вузом и компанией, либо сотрудничество вузов в рамках поддержки малых предприятий. Эти инструменты позволяют довести разработку до того уровня, когда она будет интересна бигфарме. А дальше, если мы посмотрим госпрограмму, уже понятно, что делать – есть поддержка и стимулирование российской фармы к взаимодействию с такого рода проектами и компаниями.
Для российской бигфармы, собственно, и выстраивается та государственная политика, которая отражена в госпрограмме. Как поддержать отечественного производителя, чтобы он не просто занимался выпуском дженериков – что для государства мне видится тупиковым путём, а подтягивал бы научный потенциал через систему трансфера технологий: бизнес-инкубаторы, технопарки, малые компании. Российская бигфарма должна конкурировать хотя бы с китайцами и индусами, которые активно заходят на наш рынок. В этом плане меня очень насторожило недавнее интервью представителя компании Abbott, если я правильно его понял, в котором он сказал, что компания разделяется на две части. Одна будет заниматься продвижением так называемой брендовой продукции, срок патентной защиты которой скоро заканчивается, а другая – развитием инновационных продуктов. Инновационная часть компании остаётся в Штатах, она ориентирована на Штаты и на Западную Европу – тот самый «золотой миллиард». Если эту ситуацию не переломить, то на нашем рынке не будет наиболее эффективных – пусть дорогих, но наиболее эффективных – лекарств! Система, которая отражена в госпрограмме, когда идёт господдержка по ряду лекарств и ряду заболеваний, может способствовать закупке наиболее современных препаратов. Но если у нас на рынке не будет инновационных продуктов, мы будем покупать дженерики. То есть уже устаревшие лекарства.
В целом я, конечно, не могу сказать, что программа идеальна. Но я считаю, очень хорошо, что государственная политика чётко сформирована, выделены ясные приоритеты в самой программе, и – что немаловажно – программа имеет реальный инструмент финансирования. Часто бывает так, что задача хорошая, но когда нет реальных ресурсов и чётко поставленных задач, она так и остаётся в ящике письменного стола. Сейчас, мне кажется, дело может сдвинуться с мёртвой точки.
Источник: strf.ru
