Объем мирового рынка лекарств приближается к триллиону долларов. Компания MSD, известная в США и Канаде как Merck, по размеру выручки занимает на этом рынке третье место. «Триллион далеко не предел», – говорит президент MSD по работе в развивающихся странах Кевин Али. Он курирует работу MSD в 100 из 140 стран, где присутствует компания. Али рассказалForbes, куда смещаются профит-центры лидеров отрасли, и о том, какое место на фармацевтической карте мира занимает Украина.
– В 2009 году Merck объединилась с Schering – Plough. Как изменились после этого позиции Merck на мировом рынке?
– До слияния Merck занимала шестое место на мировом фармацевтическом рынке. Благодаря объединению мы вошли в тройку крупнейших фармкомпаний мира, наряду с Pfizer и Novartis.
Merck и Schering – Plough объединили исследовательские разработки и увеличили портфель патентованных препаратов. Расширилась география. До слияния Merck была одним из лидеров рынка США, и отчасти – в Европе. Schering – Plough уделяла особое внимание развивающимся рынкам. Появилась новая тенденция. Фармкомпании вступают в партнерские отношения друг с другом по конкретным проектам или создают совместные предприятия
– Бум сделок M&A на мировом фармрынке остался в прошлом?
– Осталось не так много компаний, которые можно купить. Рынок уже консолидирован. Появилась другая тенденция. Фармкомпании вступают в партнерские отношения друг с другом по конкретным проектам или создают совместные предприятия.
– В 2011 году выручка компании составляла $48 млрд. С какими показателями MSD закончила 2012 год?
– Выручка сократилась на $700 млн. Мы это предвидели. MSD специализируется на выпуске оригинальных препаратов. У этого бизнеса есть уязвимое место. Как только заканчивается срок патента на оригинальное лекарство, появляются дешевые дженерики, и продажи падают.
В прошлом году в США и Европе истек срок патента на один из наших «блокбастеров» – лекарство от астмы и аллергии Singulair. Его продажи по всему миру приносили нам $5,5 млрд в год.
– Почему же выручка сократилась всего на 1,5%?
– Выросли продажи других оригинальных препаратов MSD, особенно лекарств для лечения сердечно-сосудистых заболеваний и диабета.
Стратегия роста
– Как часто нужно запускать новые препараты, чтобы успешно конкурировать на фармрынке?
– Патент защищает препарат, в среднем, 15-20 лет – в зависимости от патентного законодательства конкретной страны. Поэтому для компании, которая делает ставку на собственные разработки, важно не только, какие препараты есть в ее портфолио сегодня, но и планы по выводу на рынок лекарств через 10-15 лет.
Лекарства, разработку и утверждение которых курирует сегодняшняя команда, появятся в продаже очень нескоро. Выводить их на рынок будет уже следующее поколение топ-менеджеров.
– Почему так долго?
– Разработка препарата проходит несколько основных этапов. Сначала по результатам исследования компания определяет около 300-600 химических соединений, чтобы отобрать одну молекулу – кандидата. Необходимо всесторонне изучить около 15 «кандидатов» для создания одного лекарственного препарата. Он должен пройти все клинические исследования, чтобы его одобрил главный медицинский регулятор США – FDA (Управление по контролю качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов. – Forbes). Весь этот путь занимает около 12-15 лет. К сожалению, гарантий, что все стадии пройдут успешно, нет.
Аналитики американской ассоциации фармкомпаний PhRMA как-то подсчитали, что на рынок выходит лишь один из 10 000 медицинских препаратов, которые запускают в работу исследователи.
– Сколько нужно инвестировать в R&D, чтобы держаться на плаву?
– Ежегодно наша компания инвестирует в исследования и разработки около $8 млрд. Создание новых препаратов становится все дороже. Еще 10 лет назад разработка одного оригинального лекарства стоила около $1 млрд. Сегодня – от $3 млрд до $10 млрд. Почему? Уже разработано огромное количество препаратов. Сложно изобрести принципиально новое лекарство, которое будет эффективнее существующих.
– Над чем работаете сейчас?
– На разных стадиях разработки у нас около 40 новых препаратов. Мы возлагаем большие надежды на экспериментальный препарат для лечения прогрессирующей меланомы, лекарство от бессонницы и остеопороза. Пытаемся создать препарат, который замедлял бы развитие болезни Альцгеймера.
– Во сколько оценивается мировой рынок фармацевтической продукции?
– Исследовательская компания IMS оценивает его примерно в $955 млрд. Этот рынок растет на 3-4% в год.
Меняются профит-центры. Из Западной Европы вектор сместился в сторону развивающихся рынков. Эксперты прогнозируют, что в ближайшие годы около 60-70% роста глобального фармрынка будут обеспечивать продажи лекарств в развивающихся странах. Еще пару лет назад продажи лекарств на развивающихся рынках составляли примерно 16-17% от общего объема продаж MSD. Сейчас – около 20%, а через год, я думаю, будет 23-25%.
– Мировой рынок растет на 3% в год. Какую динамику показывает регион, за который вы отвечаете в MSD?
– Регион, за который я отвечаю, охватывает более 100 стран и простирается от Латинской Америки до Австралии. В прошлом году наш бизнес на этих рынках вырос на 13%. Это один из лучших, если не лучший показатель среди всех транснациональных фармкомпаний.
– В каких странах вашего присутствия рынок растет быстрее всего?
– Очень быстро растут Китай и Корея. Чуть медленнее – Мексика, Бразилия и Австралия. В Мексике мы занимаем первое место по объемам продаж. В то же время компания не может сконцентрироваться на каждом рынке, каким бы привлекательным он ни был. Нужно правильно расставить приоритеты.
– И какие сегодня приоритеты у MSD?
– Мы сосредоточились на восьми ключевых для нас рынках: Мексике, Бразилии, Венесуэле, Турции, России, Китае, Корее и Индии.
– Чем вы руководствуетесь, расставляя приоритеты?
– Я скажу вам одну вещь. Да, действительно, приятно и очень интересно зарабатывать большие деньги для компании и акционеров. Но не меньше удовольствия приносит и то, на чем мы зарабатываем – помощь людям. Мы изучаем, препаратов каких групп не хватает той или иной стране. Затем предлагаем рынку эти лекарства. Во многих странах мы запускаем специальные льготные программы. Мы успешны на развивающихся рынках не за счет высоких цен на лекарства, а за счет больших объемов продаж.
– Можно на примерах?
– Хороший пример – Саудовская Аравия, один из самых крупных наших рынков. Там большая потребность в препаратах для лечения сахарного диабета. В большинстве стран мира доля больных сахарным диабетом в общем составе населения – 5-6%. В Саудовской Аравии – около 20%.
Местная специфика
– А каких лекарств не хватает Украине?
– В Украине – огромный дефицит по многим группам лекарств. Например, нет эффективных препаратов для борьбы с гепатитом С – вирусом, который поражает и убивает печень. В мире около 150 млн человек инфицировано этой болезнью. Точной статистики по Украине не существует, но согласно оценке Всемирной организации здравоохранения, гепатитом С инфицировано более 2,5 миллиона украинцев.
Другой пример. В Украине остро стоит проблема заболеваемости и даже смертности от рака шейки матки. Ежегодно выявляются тысячи новых случаев. Этого можно было бы избежать благодаря своевременной вакцинации от вируса, вызывающего это заболевание.
– Какую долю занимает MSD на украинском рынке? Насколько хотели бы увеличить ее в ближайшие годы?
– Сейчас, по данным «Фармстандарт», мы занимаем 18-ю позицию в рейтинге фармкомпаний, работающих в Украине. Пять лет назад мы были 22-ми. Украинский фармрынок очень интересный и высококонкурентный. Позиции компаний из первой двадцатки часто отличаются друг от друга лишь на десятые доли процента.
Динамика украинского рынка действительно впечатляет. В первом квартале этого года он вырос на 23%. Наша компания растет даже быстрее, чем рынок в целом.
У нас довольно амбициозные планы. В этом году выведем на местный рынок три важных для нас препарата – от гепатита С, от астмы и лекарство в области кардиологии.
– Что для фармацевтической компании означает инвестировать в страну? Это открытие производств, лабораторий?
– В первую очередь это инвестиции в людей: больше людей в маркетинге, больше медицинских представителей. Это организация научных и обучающих мероприятий для врачей и социальные программы. Не исключены инвестиции в производственные мощности. Все зависит от стратегии компании в конкретной стране.
– По какому принципу вы выбираете, где нужно заняться производством, а где достаточно открыть представительство?
– У нас около 60 производственных площадок по всему миру. На решение открывать или не открывать производство влияет налоговая политика, отношение властей к новым игрокам рынка, размер и потребности страны, возможность экспортировать лекарства в другие страны.
– Какие у вас планы в этом контексте по отношению к Украине?
– Открытие собственного производства в Украине для нас сегодня неактуально, но этот вопрос может встать на повестку дня завтра. Необязательно зацикливаться на строительстве производственной площадки. Есть масса других вариантов работы: это может быть проектное партнерство с местными игроками или совместные предприятия. У нас немало схем сотрудничества, которые хорошо себя зарекомендовали на других рынках. Например, у нас есть партнерские проекты с Sun Pharma в Индии, с Simcere Pharmaceuticals в Китае, в феврале 2012 года мы создали совместное предприятие с компанией Supera Farma в Бразилии. На вашем рынке много перспективных компаний, с которыми было бы интересно сотрудничать.
Автор: Дария Исакова
Источник: forbes.ua
