Как выглядит сценарий «турецкого гамбита» для российской фармацевтики? С одной стороны, это меры по снижению цен на лекарственные препараты со стороны государства, а с другой — повышение цен на сырье поставщиками.
Экспертное мнение Дмитрия Морозова, генерального директора компании BIOCAD, опубликованно в Forbes 3 июля 2017 г.
Российская фармацевтика вот уже несколько лет подряд показывает хорошую динамику и растет в среднем на двадцать процентов в год. По данным консалтинговой группы IPT, объем инвестиций в отрасль в этом году по сравнению с 2016 годом увеличится на десять-двенадцать процентов и составит 37,5 млрд рублей. Согласно данным, которые на днях сообщил Дмитрий Медведев, в настоящее время фармацевтическая отрасль выросла на 24%, а доля производимых в стране жизненно важных препаратов достигла семидесяти семи процентов. В 2018 году по плану «Фарма 2020» она будет составлять 90%.
Мы видим рост, и основная его часть приходится на дженерики. И их появление не может не радовать: пациенты получают доступные препараты отечественного производства, компании строят новые заводы. Однако медлить, а тем более останавливаться, не стоит. Наша цель — достижение отечественной фармацевтической отраслью лидерских позиций на мировом рынке, и для этого у нас есть все возможности.
Для сохранения независимости отечественным производителям нужны собственные субстанции. На этом рынке давно существуют глобальные игроки, которые поджимают рынок и диктуют свои правила, что мы можем видеть по индийским и китайским производителям, следующим экологическим требованиям и повышающим цену на субстанцию. Поэтому вероятность того, что можно соперничать на дженериковом рынке на поле ценовой конкуренции, очень низкая.
Многие российские игроки, увлекаясь процессом вывода дженериков, забывают о долгосрочных инвестициях в разработку новых препаратов, а значит, и об увеличении эффективности собственных компаний. В результате такая политика может привести к тому, что переход на инновационную модель развития компании станет невозможен. И, как следствие, произойдет консолидация рынка. Очень важно использовать ситуацию «патентного обвала» для мобилизации ресурсов на рынке и научиться делать инновационные продукты. В качестве утешения мы видим увеличение мощностей: компании одна за другой сообщают о строительстве новых заводов. Но по их продуктовому портфелю мы понимаем, что это всего лишь производственные линии под дженерики.
Тот же вектор развития испытали на себе в Турции: радость от того, что местные предприятия начали производство препаратов, которые до этого производила big farma, сдулась, когда внезапно темпы роста упали.
Зависимость российских компаний от иностранных производителей субстанций (в 2015 году степень зависимости фармацевтической промышленности от импорта составляла 73%) сохраняется и даже растет. Из 350 российских производителей в прошлом году выпускали субстанции только 45. По данным аналитического агентства DSM Group, в 2016 году в РФ всего было ввезено 14 500 тонн фармацевтических субстанций. В натуральном выражении этот показатель вырос на 22% по сравнению с 2015 годом. Китай занимает первые места по поставкам субстанций в РФ в натуральном виде, 60,7% от общего импорта, который только за год — с 2015 по 2016-й – прирос на 28% в натуральном выражении.
Что будет дальше? Прибыль производителей дженериков будет падать, вновь «найти доходность» можно только в разработке и запуске оригинальных препаратов, которые важно продавать не только в России, но и на внешних рынках. Только так можно вернуть инвестиции в R&D.
В целом статистика обнадеживает. Например, в 2016 году доля российских компаний, занимающихся производством препаратов против ВИЧ, выросла с 23% до 28%, а доля отечественных препаратов от туберкулеза выросла с 49% до 74%. Существуют и различные механизмы поддержки отрасли — так, в Минпром уже поступило несколько заявок от российских фармпроизводителей на заключение специальных инвестиционных контрактов (СПИК).
По словам министра промышленности и торговли РФ Дениса Мантурова, сегодня зарегистрировано и выведено на рынок более сорока отечественных препаратов, восемнадцать из них — только за последние пять лет. А к 2020 году правительство страны планирует довести этот показатель до полутора сотен. И это только начало.
В 2015 году затраты на разработку продукта в нашей компании достигали 70%. Однако в мировой практике затраты на разработку инновационного препарата значительно выше — до 90% от его розничной цены. Сегодня мы разрабатываем порядка тридцати оригинальных препаратов одновременно. При этом предлагаемое ограничение рентабельности в 30%, которое сейчас активно обсуждается в министерствах, способно свести на нет все достигнутые результаты. Рентабельность в обязательном порядке должна учитывать объем инвестиций в R&D, иначе два производителя, один из которых вкладывает всю прибыль в новый завод, а другой — в карман, находятся в одинаковом положении.
Но разработка — это еще полдела. Известно, что большинство препаратов начинают спотыкаться на этапе доклинических и ранних фаз клинических исследований. Поэтому, как говорила героиня известной сказки, «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее». Куда же именно российская фарма прибежит — станет известно в ближайшие несколько лет, когда истечет срок действия «Фарма 2020», но еще в наших силах удержание правильного курса.
Сейчас очень важно поддерживать именно компании, которые инвестируют в полный цикл производства и R&D, поскольку в краткосрочной перспективе именно они станут драйверами экономического роста фармацевтической отрасли, а в долгосрочной — всей отечественной экономики.
