О возможностях аптечного производства, риск-шеринге в отношении инновационных препаратов и о том, как совершенствовать систему ОМС, в интервью «Новостям GxP» рассказал Айрат Фаррахов, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам, экс-министр здравоохранения Республики Татарстан.
– Вы были автором закона о производственных аптеках, задача которого – трансформация системы лекарственного обеспечения путем возрождения аптечного изготовления. Как вы оцениваете первые результаты нового регулирования?
– Закон смог остановить процесс закрытия производственных аптек. Подчеркну, что в России их осталось около 400, тогда как, например, в США их примерно 40 тыс. На следующем этапе основная задача – формирование спроса на продукцию производственных аптек.
Врачи уже забыли, как выписывать такие рецепты, даже главные специалисты Минздрава, как правило, не используют этот ресурс. Организаторы не понимают, как формировать госзадание производственным аптекам, инвесторы не видят в них ничего привлекательного. При этом важный тренд в мире – персонализированное лечение, изготовление индивидуальных гормональных, обезболивающих и витаминных препаратов. Мы тоже можем прийти к этому. Уже подготовлены изменения в несколько федеральных законов, в самое ближайшее время мы планируем обсудить их на встрече с министром здравоохранения Михаилом Мурашко.
Еще один важный вопрос, над которым я работаю уже три года, – законодательство о контрактной системе. Речь идет о тех ситуациях, когда мы покупаем по очень высокой цене инновационные лекарственные препараты. Они не имеют аналогов, но при этом не ясно, насколько эффективно они будут работать. Мы подготовили изменения в федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок» и закон «Об обязательном медицинском страховании». Если коротко, то предлагаемую нами модель можно описать термином «риск-шеринг» (когда оплата препарата по госконтракту осуществляется по результатам терапевтического эффекта). Мы трижды направляли в Минфин, Минздрав и ФАС России свои предложения, получали замечания и вносили правки. Планируется реализовать проект в формате эксперимента в нескольких субъектах, чтобы сформировать законодательную базу для дальнейшего движения. На мой взгляд, этот подход отвечает интересам страны, является ответом на те вызовы, которые сейчас стоят перед нами, и позволит сэкономить бюджетные ресурсы.
– В последнее время все чаще говорят о том, что в ближайшие десять лет система ОМС столкнется с повышенной нагрузкой. Какие факторы определили такую ситуацию?
– Не только отечественная система ОМС, но и любая модель здравоохранения в мире с каждым годом испытывает все больше проблем. В первую очередь с точки зрения финансовой устойчивости. Ожидаемая продолжительность жизни растет, появляются современные высокотехнологичные методы лечения, которые требуют существенных затрат. Поэтому система здравоохранения развитых стран сегодня находится перед очень серьезным вызовом. Нагрузка на ОМС тоже становится все сильнее, и мы будем искать способы решения возникающих проблем. В Госдуме идут жаркие дискуссии: обсуждается и отказ от системы обязательного медстрахования, и внедрение принципов сметного финансирования, и многое другое. На мой взгляд, оппозиционные политические партии, которые из года в год очень активно продвигают идею отказа от страховой медицины, пользуются этим исключительно в политических интересах. У них нет продуманного проекта развития системы здравоохранения – это позиция «мы против всего».
Нагрузка на ОМС тоже становится все сильнее, и мы будем искать способы решения возникающих проблем.
Хорошо помню, как 30 лет назад внедрялась система ОМС. Это было время, когда не хватало банального клея, чтобы прикреплять результаты анализов к истории болезни. Но именно тогда все, кто работал в практическом здравоохранении, начиная от старшей медсестры и заканчивая завотделением, стали скрупулезно считать деньги. Система ОМС внесла огромный вклад в повышение финансовой эффективности оказания медицинской помощи. Это прогрессивный механизм. Но примерно 10–12 лет назад он перестал регулярно совершенствоваться. Большинство изменений носили косметический характер, и мы, на мой взгляд, упустили и упускаем время. Мы даже приняли пакет мер, которые консервируют систему оказания медицинской помощи. Это, например, финансирование федеральных медорганизаций из отдельной кассы. Мы закладываем для них значительно больший рост финансовых ресурсов, нежели для субвенций субъектов РФ. Это создает неконкурентные механизмы, хотя и дает возможность государственного регулирования. Но таким образом мы не совершенствуем систему ОМС, а в большей степени консервируем ее. На мой взгляд, это путь менее эффективный, нежели применение конкурсных механизмов. Сейчас есть возможности для обсуждения с гражданами способов совершенствования системы ОМС, и мы должны их использовать.
– Нужен ли пересмотр подходов к финансированию системы ОМС и в чем он должен заключаться?
– Любое существенное увеличение источников финансового обеспечения ОМС связано с ростом налоговой нагрузки на граждан, на бизнес. Мы всегда должны соблюдать четкий баланс между госгарантиями и теми финансовыми ресурсами, которые у нас есть. В сегодняшней сложной ситуации лучше рассматривать варианты более эффективного использования средств здравоохранения. Они есть, и один из важных – найти возможность стимулировать граждан сохранять свое здоровье. Это может быть предоставление льгот, создание накопительных счетов для тех, кто следит за своим здоровьем. Есть много вариантов поощрений. Но главное – мы должны подать сигнал обществу, объяснить людям, что они могут сберечь свои деньги, заботясь о собственном здоровье. Если мы не найдем эти механизмы, столкнемся с проблемой колоссальной нехватки финансов.
Но любое изменение в системе здравоохранения очень чувствительно и для граждан, и для медицинского сообщества. Поэтому мы не имеем права делать какие-то резкие шаги без публичного обсуждения этих решений.
– Какие еще проблемы здравоохранения сегодня стоят наиболее остро?
– Я бы выделил две. Первая – это катастрофический, не побоюсь этого слова, рост дефицита врачей, хотя выпускников медвузов становится больше. Эта проблема не ощущается в Москве, но в регионах она уже влияет на доступность медпомощи. Здесь нет легких решений. Когда я был министром здравоохранения Татарстана, мы решали проблему предоставлением квартир врачам. Но сегодня в красивом, ухоженном и удобном для жизни городе Нижнекамске пустуют около 30 квартир для врачей. То есть необходимо искать другие решения вопроса. Например, повышать социальную и юридическую защищенность медработников.
Вторая проблема – вопросы лекарственного обеспечения. У нас хорошие (на уровне развитых стран) показатели, если мы говорим о младенческой смертности и детской заболеваемости. Но когда речь заходит о людях в возрасте 60 лет и старше, с двумя и более хроническими заболеваниями, статистика неутешительная. Сравнение уровня потребления лекарств в целом ряде стран и России оказывается не в пользу нашего государства. Это системная проблема, которая требует серьезных финансовых вложений, развития производства, отлаженной логистики и дальнейшего развития производственных аптек. Увеличение потребления лекарств может стать одним из главных инструментов достижения национальных целей.
– Какие еще болевые точки у региональной медицины?
– Еще 15 лет назад были большие проблемы с состоянием больниц, даже областных. Но мы совершили фантастический прорыв. Сегодня практически во всех районных центрах есть необходимое современное оборудование, в больницах люди получают качественную медицинскую помощь. Сейчас одной из системных и важных задач стала цифровизация здравоохранения. Совершенствование законодательства, максимально быстрое внедрение искусственного интеллекта, процедуры дистанционного осмотра – в этих вопросах уже пора снять искусственно созданные барьеры.
– У какого региона в вопросах здравоохранения сегодня наиболее интересный опыт?
– Интересные изменения происходят в Москве, которая делает потрясающие вещи в области цифровизации, пациентоориентированности. Именно столица сделала огромный шаг вперед, изменив алгоритмы оказания первичной медпомощи. Москва очень грамотно работает с негосударственной медициной. Большие объемы работы выполняются коммерческими организациями, и это правильно.
Коммерческая медицина должна быть максимально интегрирована в систему ОМС
– Каким вы видите развитие частной, коммерческой медицины?
– Она должна быть максимально интегрирована в систему ОМС. В этом случае государство не тратит бюджет на приобретение оборудования, содержание зданий, кадровые ресурсы. Сегодня мы сталкиваемся с парадоксом, когда в частном учреждении некоторые операции стоят дешевле, чем в бюджетной организации. Государство должно быть эффективным регулятором, а не организатором и единственным исполнителем, создавая равные условия для здоровой конкуренции.