Кардинальный путь решения проблемы российского фармацевтического рынка заключается в лекарственном страховании, полагает исполнительный директор AIPM Владимир Шипков.
Владимир Григорьевич, в чём с точки зрения вашей ассоциации заключаются проблемы фармацевтического рынка в России?
– Вопрос не в бровь, а в глаз. Проблема российского фармацевтического рынка прежде всего в том, что он не в полной мере выполняет своё основное предназначение – улучшить качество и увеличить продолжительность жизни российских граждан на сопоставимом со странами Европы уровне. Посмотрите, как много людей почтенного возраста можно увидеть на улицах Германии, Австрии и других европейских стран – и мужчин, и женщин. Они прогуливаются парами и неплохо выглядят. А у нас?
В Российской Федерации, видимо, что-то не так в структуре здравоохранения, в интенсивности и средствах лечения. Есть некоторые диспропорции в использовании, в том числе федерального и иных бюджетов на амбулаторное лечение, есть перекосы в отстаивании лечения дешёвыми лекарственными средствами (ЛС). Эти меры зачастую прямо пропорционально воздействуют на экономику страны.
В прошлом году специалисты AIPM провели исследование, результаты которого свидетельствуют о том, что потери валового внутреннего продукта (ВВП) России вследствие того или иного проявления нездоровья граждан, приводящего к смерти или стойкой/временной утрате трудоспособности, составили в 2007 году 270 миллиардов долларов (21 процент ВВП).
Это очень серьёзная цифра, и если нынешняя структура здравоохранения будет сохраняться или развиваться по инерционному сценарию, то потери ВВП к 2020 году могут практически удвоиться. И наоборот, если взять на вооружение иную модель (какие болезни лечить прежде всего, как лечить, какими препаратами, в каком количестве), то можно добиться весьма существенного эффекта даже в такой краткосрочной перспективе, как 2020 год.
Какие страны могли бы послужить примером?
– Наше исследование опирается на модели многих стран. Но в своих рекомендациях и выводах мы сознательно не предлагаем ни одну из анализировавшихся моделей, дабы не быть подвергнутыми критике. Мы взяли среднеевропейский уровень, имея в виду опыт Франции и Германии. Но могли бы точно так же взять Чехию, Грецию, Польшу, Словению, Испанию, Португалию или США, Австралию, Японию.
Более того, мы даже не говорим, какими препаратами надо лечить, мы имеем в виду подходы. Допустим, на примере гипертензии как наиболее характерной болезни с точки зрения потери трудоспособности или смертности проанализировали практики лечения в разных странах, в том числе в России. По аналогичным методикам выделили 26 заболеваний, которые наиболее негативно влияют на утрату трудоспособности, и проанализировали, какие препараты и в каком объёме применяют для их лечения.
Безусловно, мы отдаём должное здоровому образу жизни, правильному питанию, экологии, но, тем не менее, вряд ли кто-то сомневается в значении ЛС для увеличения продолжительности жизни. Естественно, роль лекарственного обеспечения в решении этой задачи огромна.
Какие меры необходимо предпринять, чтобы российский фармацевтический рынок стал цивилизованным? Как AIPM содействует этому?
– Миссия нашей ассоциации – содействовать развитию именно цивилизованного фармацевтического рынка, содействовать в пределах нашей компетенции развитию системы здравоохранения и лекарственного обеспечения в интересах российских граждан. И, на наш взгляд, кардинальный путь решения этих взаимосвязанных задач заключается в лекарственном страховании.
В проведённом нами исследовании на основе данных из официальных источников доказано, что на лекарственное обеспечение среднестатистического российского пациента тратится гораздо меньше средств, чем на аналогичного пациента в Европе или Америке. Лекарственных средств потребляется в России тоже гораздо меньше. Причём мы с вами платим за ЛС преимущественно из своего кармана. Хотя в своё время нас убеждали в том, что одним из завоеваний прошлого является бесплатное здравоохранение. А сейчас российский гражданин тратит на лечение и лекарства гораздо больше собственных средств, чем среднестатистический европеец платит за страховку. Поэтому прежде всего надо выправить диспропорции в лекарственном обеспечении, средства должны направляться на лечение в первую очередь тех болезней, которые влияют на качество и продолжительность жизни.
И решать эту задачу должно и государство, и страховая компания, и работодатель, и богатый и здоровый, подразумевая некую сооплату или соплатежи за больного. Мы исходим из того, что даже в условиях финансового кризиса можно было бы ввести соплатежи в размере 1500 рублей с человека в год, что в пересчёте на месяц составляет чуть более 120 рублей. Тогда, если, не дай Бог, человек заболел, он имел бы гарантию доступа к необходимому объёму лечения и лекарственного обеспечения. Если он будет в этом уверен, то воспримет правильно эту, казалось бы, непопулярную в социальном смысле меру.
Понятно, что софинансирование может быть разным. Сейчас пациент платит 70 процентов, но можно взять 50 на 50, 75 на 25, или наоборот. Варианты просчитаны разные. К тому же есть предложения об увеличении акцизов на табак, алкоголь и алкоголесодержащие напитки. Добавив несколько копеек к акцизу, например, на бутылку пива, можно получить очень приличные ресурсы, которые пошли бы на совершенствование системы лекарственного страхования.
С выводами этого исследования и моделями лекарственного страхования руководство нашего Минздравсоцразвития и правительства ознакомлено?
– Тема эта уже «на устах» у самых высоких руководителей. Полагаю, что она будет одной из самых приоритетных в предстоящие годы. И это очень хорошо, поскольку в России очень многое зависит от политической воли высшего руководства. Недвусмысленное заявление о необходимости введения всеобъемлющего лекарственного страхования с 2010 года было сделано Владимиром Путиным ещё в 2008 году на совещании в Курске. Выступая в апреле этого года в Госдуме, председатель правительства говорил о необходимости дополнительных ассигнований на развитие здравоохранения, в том числе о выделении государством тысячи рублей на каждого неработающего пенсионера – эти деньги могут быть использованы как соплатёж при расходах на здравоохранение. Принято решение о переходе отечественной фармацевтической промышленности на международные стандарты качества. Безусловно, всё это надо только приветствовать, ибо в этом магистральный путь развития фармы и здравоохранения в целом.
Понятно, что драйвером этих идей является Министерство здравоохранения и социального развития РФ. Потому что трудно представить, чтобы первые лица государства озвучивали идеи, которые не были бы проработаны профильным министерством. Конечно, должно пройти некоторое время, пока идеи вызреют и будут всесторонне обоснованы, дабы минимизировать возможные социальные и иные издержки.
Продвижение в Россию современных технологий, стандартов, препаратов в глазах обывателей подчас выглядит как завоевание нашего рынка транснациональными монстрами. К тому же для многих людей покупка лекарства западной компании не по карману. Ведь никто не объясняет, что «цена вопроса» – отсутствие побочных эффектов, высокая степень действия и т.п. Как бы Вы отреагировали на это утверждение?
– Чувства и настроения значительной части нашего населения понятны. Как понятны и помыслы некоторых политических деятелей, которые, эксплуатируя тезис заботы о гражданах, настаивают на идее импортозамещения ЛС и приобретении только того, что выпускается отечественным производителем. Причём подчас не берётся в расчёт, в каких условиях это сделано, какого качества и эффективности, главное – чтобы было российским. Я абсолютно уверен, что такая точка зрения ошибочна. И, слава Богу, всё больше людей понимают это, голосуя за те или иные препараты своим кошельком.
Лично для меня национальное происхождение препарата не имеет значения. Мне как пациенту не важно, где товар произведён – в России, Германии, Франции, Америке, Японии или ещё где-то. Главное, чтобы он мне помог. К примеру, любая компания, входящая в нашу ассоциацию, обеспечивает высочайшие стандарты качества выпускаемых лекарственных препаратов. Поэтому когда на уровне государства ставится задача обеспечить к 2020 году достижение пятидесятипроцентного объёма рынка за счёт отечественного производства, я, конечно, приветствую эту весьма амбициозную задачу. Главное, чтобы российские компании смогли выпускать конкурентоспособные высококачественные ЛС, соответствующие международным стандартам качества, в том числе с точки зрения эффективности и безопасности.
В связи с этим представляется, что магистральный путь развития отечественной фармы лежит в партнёрстве с мировыми лидерами отрасли, поскольку изобретать велосипед в XXI веке – вряд ли продуктивное занятие.
Входящие в AIPM компании вносят свой посильный вклад в развитие партнёрства с Россией. Так, несколько наших компаний – Gedeon Richter, KRKA, «Польфарма», Servier, STADA – уже имеют первые заводы на территории Российской Федерации. Компания Sanofi-Aventis приобрела завод в Орле по производству самых современных ЛС. Компания «Никомед» строит завод в Ярославле. Есть официальное решение, анонсированное публично компаниями Berlin-Chemie и Novo Nordisk, о строительстве предприятий в Калужской области. Есть примеры совместных разработок лекарств компаниями Hoffmann-La Roche и «ХимРар». Есть также успешный пример передачи технологии компанией Solvay Pharma при строительстве и запуске производства российской компании «Петровакс».
Год назад, проанализировав наши потенциальные возможности в решении задач развития российской фармы, которые ставит правительство, мы взяли на себя очень серьёзное обязательство и сделали заявление о готовности инвестировать в локализацию фармацевтического производства суммы в диапазоне от миллиарда долларов до миллиарда евро. И это заявление наполняется конкретным содержанием. Хотя, замечу, инвестиционный климат в России в целом не самый благоприятный для этого.
С другой стороны, у России есть одно весьма сильное преимущество даже по сравнению с теми же европейскими странами – темпы развития фармацевтического рынка, потенциальная востребованность современных лекарственных средств, в том числе инновационных.
Какие инновационные разработки осуществляются в нашей стране международными компаниями совместно с российскими производителями?
– Первый серьёзный совместный проект реализуется швейцарской компанией Hoffmann-La Roche и российским «ХимРаром» по выводу, доработке или доводке ряда молекул, которые имеют неплохие, по оценкам специалистов, перспективы стать лекарственным средством. И при оптимистическом исходе «ХимРар» будет получать проценты в виде роялти от мировых продаж этих препаратов. Чем не завораживающая перспектива?
К фарме обращает взор и госкорпорация «Роснано», с которой в прошлом году мы проводили совместную конференцию. Анатолий Чубайс лично проникся важностью этой тематики. И остаётся надеяться, что «Роснано» сможет довести до успешной коммерциализации венчурные проекты с участием международных фармкорпораций.
Возможно ли создание в России R&D центров международных фармацевтических корпораций?
– Думаю, это очень интересная перспектива. Насколько она реальна – затрудняюсь ответить.
Работа по стандартам, соблюдение технологий производства для нас, увы, всегда было большой проблемой.
– Согласен. Вспоминаю свой первый опыт соприкосновения с фармой. В то время я был руководителем Фармацевтической инспекции Минздрава. Как-то пришёл я в Министерство промышленности и задал руководителю соответствующего департамента вопрос: «Сколько же у нас фармацевтических предприятий?». Ответ был таким: «К сожалению, я не знаю точной цифры». Мне казалось это невероятным. Ведь речь шла не о сапожной мастерской, которая сегодня – здесь, завтра – там. Это же производство, причём заводское. Тогда он мне сказал ещё: «У нас совсем недавно были украдены 117 бланков лицензий с печатями, подписями. Где они сейчас гуляют, никто не знает».
Поставленный вопрос очень серьёзный. Сейчас по теме GMP по международным стандартам тоже разноголосица. Сколько российских предприятий соответствует этим требованиям? Диапазон большой. В то время как GMP – это не просто блестящие чистотой цеха. GMP – это философия особой производственной культуры. Это вопрос ментальности.
Сейчас, слава Богу, Минздравсоцразвития и Минпромторгом ставится задача перейти к реально действующим международным стандартам, без всяких послаблений. Посмотрим, во что это выльется. Мы уже были свидетелями того, как, по крайней мере, дважды менялись сроки введения GMP. И, тем не менее, в партнёрстве с входящими в AIPM компаниями в России удастся обеспечить стандарты GMP и выпускать лекарственные препараты высокого качества.
В каких областях AIPM взаимодействует с Ассоциацией российских фармацевтических производителей?
– Мы сотрудничаем по многим направлениям развития фармацевтического рынка, законодательного регулирования отрасли. Не так давно провели совместную конференцию «Государственное регулирование и российская фармпромышленность 2010: продолжение диалога».
Но во взаимодействии с властями AIPM и АРФП всё-таки лоббируют интересы конкурирующих производителей…
– Верно, но лишь отчасти. По нашему представлению, если мы и лоббируем, то интересы Его Величества пациента. Я отдаю предпочтение аргументам в пользу наиболее эффективного, безопасного и качественного лекарственного средства – не важно, кто его произвёл.
При обсуждении закона «Об обращении лекарственных средств» мы с АРФП по очень многим вопросам выступали со схожими позициями, если не с единой. Причём в некоторых вопросах AIPM не в меньшей степени, чем АРФП, отстаивала интересы российских производителей.
В каких?
– Например, в определении размеров оплаты за государственную регистрацию того или иного препарата.
Но ведь финансовое положение международных корпораций гораздо лучше?
– Должны быть единые подходы. Безусловно, компании, входящие в ассоциацию, могут себе позволить больше. Но для многих российских предприятий такие суммы могут быть неподъёмными или проблематичными. Хотя в соответствии с международными подходами эта планка должна быть достаточно высокой, чтобы отбить у недобросовестных игроков желание войти в этот рынок. В конечном счёте, мы выступили за компромисс, который в значительной степени позволил бы прежде всего российским компаниям не пострадать.
Каковы перспективы сотрудничества AIPM и АРФП?
– Перспективы – хорошие, учитывая, что локальные заводы входящих в нашу ассоциацию компаний являются членами АРФП.
Мы – за диверсификацию партнёрства, ставя во главу угла интересы пациента. Я регулярно общаюсь с моим коллегой Виктором Дмитриевым, генеральным директором АРФП, по самым разным вопросам, в том числе пытаемся выяснить: кто такой российский производитель с точки зрения законодательства? Пока такого определения нет.
Одновременно полагаю, что потенциал сотрудничества используется ещё не в полной мере.
Есть ли в вашей ассоциации место российским компаниям?
– Одна компания STADA – член АРФП и АIPM одновременно. Более того, один из её руководителей, Дмитрий Ефимов, является председателем совета директоров АРФП и с недавних пор – членом совета директоров AIPM. Тем самым мы посылаем недвусмысленный сигнал всем.
Полтора года назад я сделал специальное заявление, которое даже не всеми членами AIPM было воспринято однозначно. Речь шла о том, что мы открыты для членства в нашей ассоциации российским производителям, поскольку AIPM – ассоциация не иностранных, а международных фармпроизводителей, а Россия – часть международного контекста. Устав позволяет нам принимать российские компании. Вопрос заключается только в том, чтобы эти компании имели GMP по международным стандартам, уважали законодательство о правах интеллектуальной собственности и кодекс маркетинговой этики, который существует в AIPM. При соблюдении этих условий членство в нашей ассоциации вполне реально. Мы открыты для интеграции. Я лично абсолютно уверен, что будущее за одной – общей – ассоциацией производителей на территории Российской Федерации.
Наука и технологии России
