Практически все — пациенты, чиновники, представители бизнеса — считают, что эта треть рынка и есть самая важная его часть. И хотя ничего от рыночного механизма в государственном сегменте нет (он скорее напоминает систему распределения), баталии за государственные деньги разворачиваются даже более жесткие, нежели в других сегментах рынка.
Почему так происходит? Потому что в государственном сегменте обращаются важнейшие для жизни лекарственные препараты. Большая часть из них — это лекарства для лечения онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, диабета, жизнеугрожающих инфекций, редких болезней и т. д. В них нуждаются больные, для которых и существует, по сути дела, вся фарминдустрия. Именно поэтому госсегмент — ниша для инновационных препаратов, дорогостоящих лекарств, которые при низкой платежеспособности сами потребители позволить себе не смогут. В то же время это территория для дженериковых атак. Завершение действия патента инновационного блокбастера — почти приговор для его жизненного цикла. Мгновенно появляются его копии, которые значительно дешевле. И один государственный контракт в пользу того или иного препарата кардинально меняет картину рынка. Не смог продать свой чудо-препарат сейчас — жди целый год, когда сформируется очередная государственная потребность.
Конечно, никто не ждет целый год, если государство сделало выбор в пользу определенного препарата. Его производитель пользуется возможностью доступа к гарантированному рынку сбыта, поддерживает партнерские отошения с теми администраторами здравоохранения, которые сделали этот выбор. Те, кто не прошел через сито аукциона и не попал в госконтракт, ищут альтернативные пути сбыта своей продукции: закупки на других уровнях бюджета, формирование понимания острой потребности в их препарате и т. д.
Государственные органы в лице минздрава, региональных служб здравоохранения, больниц также не спят спокойно. В любой день контракт, который уже подписан и должен выполняться, могут аннулировать, поставленные препараты придется вернуть обратно, провести большой объем бюрократической работы по проведению нового аукциона. А если в проведенном несколько лет назад аукционе найдут коррупционную составляющую, тут до Уголовного кодекса рукой подать.
Пациентские организации, да и сами пациенты также проявляют определенную активность, начинают разбираться в тонкостях фармакологии, законов рынка, защищая свои интересы. Если они недовольны закупками, то проводят пикеты, пишут письма, доказывают на врачебных комиссиях, что по медицинским показаниям им положена специфичная терапия, а не та, которую массово закупили по самой низкой цене.
Эту ситуацию вряд ли назовешь оптимальной. Все напряжены настолько, что никто не задумывается о том, какой эффект мы получаем на выходе. Здоровеет ли наше население? Экономнее ли мы расходуем средства налогоплательщиков? Комфортно ли врачу осуществлять его деятельность?
Выбор в пользу дешевого препарата еще не значит, что он такой же по эффективности, как его дорогой аналог. Но бывает и наоборот, когда дорогой препарат — не гарантия эффективности. Получается, что проблема не в системе закупок лекарственных препаратов, а в их качестве. Фармрынок России порой напоминает хаотичную мозаику из очень хороших, действительно эффективных лекарств и препаратов, которых даже лекарствами назвать сложно. Но если на упаковке «творогозаменителя» можно написать «творожный продукт», то на лекарстве этого сделать нельзя. Здесь для потребителя важны не вкус, и не красивые бантики на упаковке. Эффект от применения лекарства — лучший критерий выбора.
Но в нашей стране до сих пор не измеряют полноценно эффект от применения лекарств. Лишь единицы энтузиастов занимаются фармакоэкономикой, проводя расчеты и доказывая экономическую эффективность применения того или иного лекарства. Только эта экономика пока играет незначительную роль при проведении аукционов. Какой здравомыслящий главврач закупит не 100, а 10 упаковок лекарства, мотивируя свой выбор его лучшим качеством? Он сразу же встанет вне закона и будет наказан, хотя, возможно, его порывы были самыми благими.
Между тем в госзакупки, как, впрочем, и на рынок, должны приходить препараты, имеющие доказанную эффективность. Кто эту эффективность должен доказать? Производитель, проводя серию исследований (от фармацевтического до терапевтического сравнения). Кто должен нести ответственность за разрешение такому препарату быть на рынке? Организация, выдавшая регистрационное удостоверение, то есть Минздрав России.
Казалось бы, и сейчас система допуска препарата на рынок выглядит именно так. Производитель доказывает, минздрав принимает решение. Так, да не так. В России практически отсутствует фармаконадзор. Единицы врачей сообщают о плохом качестве или побочных эффектах препарата, потому что просто не хотят навлечь на свою больницу излишние проверки или испортить статистику.
Последние полтора года медицинская общественность обсуждала, как изменит сложившуюся в здравоохранении ситуацию закон о Федеральной контрактной системе (ФКС). Было проведено множество конференций, семинаров, опубликована не одна сотня статей на эту тему. Но до недавнего времени никто не знал, какой окончательный вид примет в связи с принятием закона система закупок лекарственных средств.
Закон принят, но пока особых оснований для оптимизма нет. По мнению многих экспертов, основным недостатком ФКС может стать принцип единства системы, предполагающей универсальность продукции, работ, услуг. Законопроект не учитывает особенности многих видов экономической деятельности, отраслевых нюансов.
Так, депутаты Госдумы из комитета по науке в своем заключении на законопроект сослались на специфичность закупок лекарственных препаратов и медицинских изделий, отличающихся высокой избирательностью действия и высокой социальной значимостью этих товаров. По мнению депутатов, экономическая эффективность не может являться основным критерием целесообразности выбора медицинских товаров и услуг. Эта установка по-прежнему будет ориентировать заказчиков на выбор поставщика, предложившего наименьшую цену контракта.
Комитет Госдумы по охране здоровья вносил также предложение о дополнительных критериях, отражающих специфические требования к подготовке конкурсной документации для закупки лекарственных препаратов и медицинских изделий. Отмечалось, что закон о ФКС не содержит критериев оценки качества лекарственных препаратов и медицинских изделий. Но и эти предложения не были приняты. Возможно, это правильно: закон ведь не про качество, а про систему закупок. И если включать в него критерии качества для лекарств, надо прописывать аналогичные критерии и для других чувствительных секторов рынка.
Важно то, что Федеральная контрактная система вводит единые и прозрачные требования для всех участников закупочного процесса. Первое и главное — закон о ФКС не допускает закупать различные лекарственные препараты в рамках одного контракта (одного лота). Вводится также лимит средств, которые можно потратить на многосоставные лоты. Эти лимиты устанавливаются правительством. Кроме того, ФКС определила необходимость создания перечня лекарственных средств, которые можно будет закупать по торговым наименованиям, который также должен утверждаться правительством. Его с большим нетерпением ждут многие пациенты, особенно больные диабетом, люди с пересаженными органами и другими серьезными проблемами со здоровьем.
Конечно, в процессе реализации нового закона могут появиться и новые вопросы. Ведь и критикуемый прежде ФЗ-94 вроде жестко регулировал процесс закупок, но на практике существовало более 30 различных схем и форм проведения закупок лекарственных препаратов. Возможно, различные варианты могут появиться и при новом законе. Но практика — единственный критерий истины. Говоря медицинским языком, могут потребоваться радикальные меры. «Ампутация» — вывести с рынка поставщиков, которые не соответствуют критериям качества. «Стимуляция» — обязать врачей всегда сообщать об обнаружении нежелательных явлений при терапии тем или иным препаратом. Наконец, «самоконтроль» — пациентам придется набраться терпения, а пациентским организациям внимательно отслеживать возникающие на госторгах ситуации.
Ольга Авдошина, генеральный директор компании «Мерц Фарма»:
— Государство предпринимает необходимые шаги по поддержке отечественного производителя и формированию прозрачной системы госзакупок. Хотелось бы, чтобы были созданы понятные конкурентные условия для всех производителей. Поэтому вызывает вопросы инициатива Минпромторга России по определению критериев локального производителя и локального продукта. Предполагается, что через год это будут лишь препараты полного цикла производства. Но год — очень маленький срок для перевода российских линий на производство лекарственных форм иностранного происхождения с сохранением всех степеней защиты от подделок и высокого уровня качества. Это не должно привести к тому, что зарубежные производители будут вынуждены уйти с российского рынка. Передовые международные фармкомпании привнесли реализацию социальных проектов, образовательные программы для пациентов, обмен опытом и новейшие методики лечения для врачей, многие другие практики, способствующие развитию. Все эти традиции следует сохранить.
Что касается ФЗ о контрактной системе, то он потребует более тщательного подхода к закупкам и их планированию, повышению прозрачности рынка. Но есть к нему и вопросы. Например, закон предусматривает повышенный размер обеспечения контракта как средство борьбы с демпингом. В случае если участник закупки снижает сумму контракта на 25% и более, он должен предоставить повышенный размер обеспечения. Но изначально оригинальный препарат может иметь разницу в цене с дженериком 25% и более. Было бы логичнее рассматривать снижение цены на 25% и более от среднерыночной стоимости препарата, представленного в заявке участника, а не от начальной цены контракта.
Жером Гаве, генеральный директор компании «Сервье» в России:
— Мы видим в новом законе о контрактной системе определенное изменение приоритетов в системе госзаказа — c переднего плана уходит снижение стоимости любой ценой, появляются критерии качественного удовлетворения потребностей заказчика. Это имеет особое значение в сфере обеспечения населения лекарствами — здесь качество продукции прямо влияет на здоровье людей и эффективность лечения.
Принципиально важно, чтобы до участия в госзаказе допускались лекарства только гарантированного качества (оригинальные, дженерики, инновационные, биопрепараты).
Компания «Сервье» поставляет на российский рынок, в том числе для госзакупок, только высококачественные лекарства, с растущим каждый год объемом поставок с завода «Сердикс» в Софьино, сертифицированного по стандартам GMP. Ориентация государства на экономию бюджетных средств понятна и мы готовы к конкуренции, но эта конкуренция должна быть только между препаратами высокого качества. Надеюсь, новый закон будет способствовать этому.
Антон Суббот, юрист, компания «Бейкер и Макензи»:
— Изменений, предусмотренных новым законом о ФКС, много, однако практическая значимость каждого из них проявится только в процессе правоприменительной практики.
Например, стадия планирования закупок старым законом практически не регулировалась. Новый закон о контрактной системе предусматривает публикацию сведений о планируемых закупках заблаговременно, в частности, цели и обоснование закупки, требования к закупаемым товарам, описание объекта закупки. К плану-графику применяются аналогичные требования, кроме того, в нем должен указываться способ определения поставщика (конкурс, аукцион и т. п.), обоснование выбора способа, а также обоснование начальной цены контракта. При этом к каждому указанному параметру новым законом установлены определенные требования.
Доступность этой информации задолго до осуществления закупки приобретает особую значимость в сочетании с возможностями общественного контроля. Наряду с привычным механизмом административного обжалования действий заказчиков и иных организаторов закупки ее участниками, возможность запрашивать у заказчиков информацию о закупке, а также обращаться в контрольно-надзорные и правоохранительные органы с заявлениями о нарушениях предоставлена гражданам, общественным объединениям и объединениям юридических лиц, то есть лицам, не являющимся непосредственными участниками закупки. Более того, эти лица могут обращаться в суд за защитой нарушенных или оспариваемых интересов группы лиц. Таким образом, в новом законе о контрактной системе заложены возможности существенного повышения прозрачности государственных закупок. Но степень их реализации будет зависеть от практики и активности частного сектора.
Автор: Давид Мелик-Гусейнов
Источник: РГ
