Уже первого сентября в Школе биомедицины (ШБ) ДВФУ начнется обучение первого набора специалистов по медицинской биохимии, медицинской биофизике, медицинской кибернетике и фармации. В рамках реализации базового проекта «Фармация» при ШБ начнет свою деятельность и Центр разработки лекарственных средств.
О том, чем будет заниматься новое подразделение, об обучении студентов и мировых тенденциях на фармацевтическом рынке, мы беседуем с руководителем базового проекта «Фармация», заведующим лабораторией фармакологии и биоиспытаний Школы биомедицины ДВФУ, доктором медицинских наук Максимом Хотимченко.
— Максим Юрьевич, расскажите, когда появился ваш Центр?
— Непосредственно Центра еще нет, его будут оборудовать после полного переезда нашей Школы. А сам проект «Фармация» ведет свой отсчет с августа 2011 года. В это время ректор Владимир Миклушевский находился по приглашению в подмосковных Химках в Центре Высоких Технологий (ЦВТ) «ХимРар». Это предприятие одно из немногих в России, на котором создают новые лекарства. Тогда у ректора появилась идея создать подобные подразделения и у нас, в университете. Ровно через год «ХимРар» и ДВФУ заключили соглашение о стратегическом партнерстве.
Надо сказать, что «ХимРар» не просто лидер в нашей стране (таких крупных центров не больше трех), но и в мире. У ЦВТ есть даже свое представительство в Калифорнии, в Силиконовой долине. В основном же отечественная фармацевтическая промышленность производит дженерики («клоны» оригинальных лекарств под другими названиями), которые, как правило, уступают по качеству оригинальным препаратам.
— Есть ли отличие в подходах к разработке лекарственных средств между академическими институтами и инновационным фирмами?
— В НИИ новые лекарства, конечно, разрабатывают, но важно, как это делают. Обычно схема работы такая: ученые находят активное вещество природного происхождения (в случае с нашим Дальневосточным отделением РАН, как правило, ищут в море или в таежных растениях). Дальше нужное вещество извлекают, очищают и изучают его биологическую активность. После этого проводят эксперименты на животных. На основании таких исследований разрабатывают новые лекарственные препараты, но происходит это не всегда. Такой подход менее эффективен, поскольку новые активные вещества с каждым годом находить становится все труднее, а их изучение зачастую занимает весьма длительное время.
В последние 10 лет во всем остальном мире делают иначе. На основе фундаментальных исследований находят вещества в организме, действуя на которые можно вылечить болезнь, так называемые биомишени. Структура найденных соединений устанавливается и моделируется на компьютере. Далее подбирают на компьютерах возможные молекулы, которые могли бы влиять на эту биомишень. Кстати, сейчас компьютерная программа позволяет оценить не только эффективность нового лекарства, но и побочные эффекты. Как вы понимаете, прогон вариантов на компьютере куда быстрее и удобнее, чем оценка нужного компонента сразу на мышах. В итоге находят 10—20 нужных молекул. И лишь после этого начинаются испытания на животных.
Как показала мировая практика, этот подход гораздо эффективнее в области разработки лекарств — вероятность того, что вы быстрее получите эффективное средство гораздо выше. Еще до опытов на мышах синтезируются все перспективные молекулы (тысячи образцов). И эти образцы и составляют потом библиотеку соединений, которая впоследствии существенно облегчает дальнейшие разработки.
— Намерены ли вы использовать какие-нибудь разработки ДВО РАН в этом направлении?
— Конечно. Направления исследований у нас в любом случае во многом будут связаны с поиском активных веществ в море. Это наше конкурентное преимущество — мы представляем один из немногих в России и мире регионов, где морское биоразнообразие изучается на столь высоком уровне — этим занимается целый ряд структур ДВО РАН. Даже у крупных стран АТР не везде есть такая агломерация солидных морских институтов.
Однако вряд ли фундаментальные институты РАН смогут заниматься производством лекарств на мировом уровне. К сожалению, академическая система построена так, что ученый обязан отчитываться статьями. После публикации работы ни о какой новизне и патентной охране, что требуется для дальнейших этапов при разработке лекарства, не может идти и речи. Вот здесь ДВФУ как раз и сможет помочь, выступив с одной стороны как равноправный партнер, а с другой — как посредник с представителями бизнеса.
— Какие подразделения будут работать в вашем Центре?
— Их четыре: компьютерной фармакологии, синтетической химии, высокоэффективного скрининга (автоматизированного поиска активных молекул среди большого количества соединений) и доклинического исследований на животных.
Пока, к сожалению, специалистов в компьютерной фармакологии в России мало. Однако у нас есть два высококлассных российских специалиста, которые согласились помочь нам в организации такой лаборатории. В принципе, тот, кто будет заниматься компьютерным моделированием, территориально может находиться где угодно, лишь бы у него был под рукой мощный компьютер. С синтетической химией дела обстоят лучше. Молекулы успешно создают в Школе естественных наук. Кстати, нынешний проректор по стратегическому развитию ДВФУ Сергей Дубовицкий — хороший химик-синтетик. Он занимался этим направлением до того, как занял свой нынешний пост. С его коллегами-химиками мы уже работаем.
Доклинические исследования на животных ценятся во всем мире: данный процесс крайне трудоемкий, даже крупные фармацевтические компании этим занимаются редко, им проще сделать такие исследования на аутсорсинге в одном из университетов. После переезда и обустройства в новом кампусе мы планируем создать лабораторию, в которой работа с животными будет автоматизирована. Это значительно облегчит труд персонала и повысит достоверность результатов. Мы попросили нескольких студентов Инженерной школы и Школы естественных наук принять участие в создании такой системы, и у нас уже есть опытные модели.
— Над чем ваш Центр работает сейчас?
— Это четыре проекта: два с ЦВТ «ХимРар» и по одному с университетами Калифорнии и Индианы в США. В приоритете у нас «ХимРар». Первый проект связан с неврологией (преимущественно разработкой средств для лечения болезни Альцгеймера), второй — с заболеваниями почек. Сейчас мы работаем над получения финансирования в рамках Федеральной целевой программы развития фармацевтической промышленности, которая предполагает финансирование доклинических исследований.
Кстати, базовый проект «Фармация» 22 марта был утвержден Советом программы развития ДВФУ. Поэтому сейчас мы еще разрабатываем технико-экономическое обоснование или, проще говоря, будущий бизнес-план организации и оснащения нашего Центра.
— На какие средства будет жить ваше подразделение?
— Мы возлагаем надежды на научные гранты и контракты с фармацевтическими компаниями. Планируем выйти на мировой уровень. В этом мы равняемся на наших партнеров из Сан—Диего — коммерческие компании к ним идут сами.
— Где планируете брать кадры?
— Это важнейший вопрос. Нам еще только предстоит их вырастить, приглашенными специалистами все наши потребности не закрыть. Как известно, Школа биомедицины еще молода, и первый набор фармацевтов начнет учебу только в сентябре. Поэтому мы будем стараться привлекать студентов к научной работе с первых дней. Также собираемся теснейшим образом работать и со Школой естественных наук: как я уже говорил, специалисты в синтетической химии, биохимии и биологии, там уже есть.
Автор: Максим БАРЫЛЕНКО
Фото: Дарья ЛАТЫПОВА
Источник: ostrov.dvfu.ru
