В полях села Семилужки находится инновационное предприятие. Мало того, что его производство описывают как суперсовременное, так оно ещё и уникальное в своём роде. Томская компания «Солагифт» – это единственное в мире производство по глубокой переработке хвои. В таких масштабах, как здесь, с хвоей не работают нигде. Мы побывали на секретном производстве, выпили по стаканчику клеточного сока пихты и убедились, что в «Солагифте» на хвое держится всё. Даже воздух.
Какими бывают полипренолы на вкус, если их выпить
И действительно, ёлками в здании пахнет ещё в проходной, где в кадках растут не только привычные для российских предприятий кактусы и пальмы, но ещё и хвойные. Лифта в суперсовременном здании нет – только грузовой. До лабораторий поднимаемся пешком по лестнице. От стен идёт тёплый древесный запах опилок.
ООО «Солагифт» – дочернее предприятие австралийской компании «Solagran Ltd.». История российско-австралийского хвойного сотрудничества продолжается уже лет десять: сначала велись переговоры, а с 2008 существует как отдельное предприятие. В разговорах директоров часто слышится словосочетание «австралийская сторона». Говорят, что эта австралийская сторона вообще запрещает посещение производства чужими лицами. Уникальность дает ему повод быть секретным.
«Надеюсь, среди вас мало химиков», шутит про журналистов Александр Курганов, генеральный директор компании.
К счастью для секрета фирмы, никто из нас не знает слов хлорофиллины, полиамидный концентрат и лантаноидная группа. На словах можно и вовсе не понять сути процесса переработки хвои. Если кратко, то суть уникальности томской переработки хвои в следующем:
«Мы изучали компонентный состав хвои и научились разлагать оттуда все полезные вещества. Выделять, то есть. В том числе и полипренолы – особо полезные вещества, которые используются в лечении цирроза, дистрофии печени, гепатита С, способствуют разрушению раковых клеток, снижению уровня холестерина в крови», начинает перечислять особенности полипренолов генеральный директор «Солагифта» Александр Курганов.
На столе стоят кувшины с продукцией фирмы: два фитококтейля – облепиховый и клюквенный – и чистый клеточный пихтовый сок. Ягодные коктейли делают вместе с компаний «Сава», которые добавляю к соку пихты свой ягодный отжим. Получается вкусно и очень похоже на домашний морс из клюквенного или облепихового варенья. А чистый пихтовый сок залпом не выпьешь. Он совсем несладкий, напоминает остывший чай с ёлочным вкусом.
«Говорите, несладко? Так это же полезнее! У нас в столовой, куда мы ставим кувшины с клеточным соком пихты, каждый работник может бесплатно его пить. И это дает свои плоды. Главный энергетик, например, страдал желудком. А сейчас всё у него проходит! В детских садах уже так привыкли к этим фитококтейлям, что дети сами просят: «Налейте нам ёлочки!», делится с нами директор «Солагифта» по производству Юрий Полуэктов.
Тайны производства. Как добыть полипренол из свиньи
Мы ходим по цехам. Производство – это сплошные трубки, обёрнутые в фольгу, тянущиеся по потолку и уходящие вниз на два этажа, цистерны, похожие на глубоководные скафандры и батискафы, датчики, клапаны. Говорят, здесь более 700 вентилей. Повернёшь один не в ту сторону – производство остановится. На потолке над трубами висят красные автоматические пожаротушители. На дверях – предупреждающие таблички: «Не входить! Опасно».
И при этом – ни одного человека. Производство биологически активных субстанций из хвои – процесс безлюдный. Но люди всё-таки нужны: проверить показатели, наладить поступление в лабораторию. Скоро производство станет автоматизированным до предела: «Солагифт» – один из резидентов ТВЗ, и на новой площадке весь опытно-технологический процесс будет строиться на суперсовременных и дорогих стандартах GMP. Эти три буквы означают запредельную стерильность, соответствие европейским пищевым стандартам и стопроцентное автоматизированное производство. В таких условиях работают фармацевтические предприятия Европы. Оборудование для расширения производства приедет из одной совместной чехословацкой фирмы, специализирующейся на его выпуске.
«А знаете, сколько мы производим полипренолов в месяц?» таинственно спрашивает нас Владимир Карпицкий, директор по науке. Как настоящий лабораторный ученый, он ходит с нами в белом халате.
«20 килограммов в месяц!» изрекает директор по науке.
Мы немного разочарованы. 20 килограммов – это не двести и не тонна. Мы ожидали чего-то большего.
Но оказывается, что во всём мире счет полипренолам идёт на милиграммы. На мировом рынке 1 миллиграмм полипренола может стоить от 6 до 60 миллионов долларов. В одну секунду томская цифра в 20 кг возвышается и кажется необыкновенной.
«Недавно в Японии учёные проводили исследования и получили 1 грамм полипренолов из 2 тонн свиной печени. Но дело это они решили не продолжать: слишком затратно».
Так почему мы не продаем этот волшебный полипренол по милиграммам и не получаем за это баснословные деньги? Система такова, что без разрешения Минздрава, подтверждающего, что полученные из полипренола продукты – это лекарственные препараты, его реализация на рынке невозможна. Сейчас на предприятии порядка сотни разработок. На разрешение каждого может уйти по десять лет и миллионы.
Директор по науке Владимир Карпицкий в белом халате вовремя спохватывается и радостно прибавляет: «Но мы гордимся тем, что наши технологии позволяют получать полипренол не в милиграммах, а в килограммах!».
Гордиться, действительно, есть чем.
Соль для ванн и паста для курей: что ещё можно делать из хвои
В лаборатории, в отличие от цехов, сильно натоплено. Но оказывается, что это не батареи, а пары от испарения воды.
Дальше – химическая лаборатория классического образца: со склянками, чашками, пробирками. Пахнет, как и везде, еловым лесом и Новым годом. Хвойный концентрат в пробирках варьируется от цвета ромашкового чая до густого насыщенного нефтяного. В одной из склянок – смола. В другой – почему-то мёд. Впрочем, это, оказывается, не мёд, а сорбент силикагель. Все названия потом приходится сверять по Интернету.
«Этот сорбент используется, когда нужно очистить вещество от примесей. Этот процесс называется хроматографией. И в итоге получается чистый продукт», доходчиво объясняет мне Владимир Карпицкий, директор по науке.
Приходится делать понимающий вид и кивать головой.
Как получать чистое вещество, в лаборатории не распространяются. Производство проходит во всех этих батискафах под давлением. То, что получается, и есть чистый продукт фирмы. А из него уже сделать всё, что душа желает: хоть использовать в фармацевтике и парфюмерии, хоть на моющее средство или соль для ванн, хоть на биодобавку или хлорофилловую пасту для кормления курей. Такую, кстати, делают – и поставляют в Пакистан.
Сейчас в линейку готовых продуктов компании входят порядка 20 наименований. Уже налажены контракты с Сингапуром, Китаем, Австралией. Кроме готовых продуктов, «Солагифт» предлагает ещё и субстанцию. Много надежд возлагают на открытие производственной площадки в ТВЗ. Тогда речь уже пойдет не просто о расширении производства, а о получении патентов на технологии и защите товарных знаков.
«И на каждом продукте, где будет использоваться хвоя «Солагифта», будет стоять знак «Сделано их хвои Томской области», радужно описывает ближайшее будущее Андрей Макасеев, начальник областного Департамента по науке и инновационной политике.
С сырьём проблем не будет. Хвойных в Томской области – тьма. Уже есть соглашения с лесоизготовителями, чтобы те отдавали компании ненужные ветки. Но и тут всё должно быть по ГОСТу: хвойные лапки проходят строжайшую проверку на плесень, наличие примесей, даже на толщину – лапка не должна быть шире 9 мм.
«По крайней мере, мы не портим лес», заключает генеральный директор Александр Курганов.
Осталось только запатентовать технологию и сделать из томской хвои ещё один сибирский бренд.
Автор: Полина Щедрина
