Российская медицинская страховая система уникальна. Помимо Фонда обязательного медицинского страхования в ней участвуют и страховые медицинские организации. Почему так сложилось рассказывает Владимир Стародубов, заслуженный врач Российской Федерации, ученый, академик РАН, специалист в области организации и управления здравоохранением, в 1990-е годы бывший одним из основных разработчиков законов о здравоохранении и медицинском страховании.
Закон о страховых компаниях принимался в 1991-м году, точнее, в июне, то есть еще до распада СССР, а готовился, понятно, еще раньше. Предполагалось, что страховые компании по всей территории РФ будут напрямую собирать взносы, и потом по утвержденным тарифам, оплачивать медицинскую помощь. Тогда существовало мнение, что рынок всё рассудит, всё расставит.
Но потом Союз распался, закон о страховых компаниях вступил в силу с 1 января 1993-го года. И тут стало понятно, что система не работает, потому что страховых компаний было очень мало, а те, что были, деньги собирать не могли, так как не было нормативки, которая позволяла бы это делать. Было принято решение доработать закон, и вот тогда-то появились федеральный фонд, и территориальные фонды, которые должны были аккумулировать взносы. Но страховые компании не убрали, и у нас получилась уникальная двойная структура, когда взносы собирают территориальные фонды и передают страховым компаниям, которые должны расплачиваться с медицинскими организациями. Такая двойная система действительно уникальна, это двойное передаточное звено. Например, в Германии больничные кассы собирают деньги, но они же являются и страховщиками.
По моему мнению, это не лучший вариант, но так получилось в условиях спешки в начале 1993-го года, потому что закон вступил в силу, но работать не мог.
Были неоднократные попытки сделать территориальные фонды страховщиками. Если они не в состоянии охватить всю территорию, на которой действуют, значит, могут нанимать страховые компании. Но эти попытки не увенчались успехом и эта схема действует до сих пор. Это один аспект проблемы.
Второй аспект — с достаточностью или недостаточностью взносов в систему обязательного медицинского страхования. Когда обсуждался закон, Министерство финансов и Минздрав посчитали, и, на память говорю, страховые взносы со стороны работодателей должны быть 6,6%. Но Пенсионный фонд находился не под управлением Правительства, а под управлением Верховного совета, а между ними уже была конфронтация. И когда обсуждался этот блок вопросов в Верховном совете, Хасбулатов, который вёл заседание, спросил тогдашнего главу Пенсионного фонда Захарова, сколько из 31,6% можно отдать обязательному медицинскому страхованию. И тот сказал: 3,6%. Так появилась цифра 3,6% отчисления от работодателей в систему медицинского страхования. В логике того закона недостающие средства должны были выплачивать органы исполнительной власти и субъектов Российской Федерации в виде взносов на неработающее население. Но делали это неохотно, просто денег не было. И только благодаря Татьяне Алексеевне Голиковой, сумма отчислений стала 5,1%.
Страховщики свои интересы защищают, они уже имеют определенный вес во всех структурах, а деньги, которые идут в систему обязательного медицинского страхования терять не хотят. Это естественно.
Я могу привести ещё один пример. Владимир Владимирович Путин проводил в рамках форума встречу с медицинской общественностью, в зале человек 300-400 было. Выступают одни представители фондов и говорят: «Уважаемые коллеги, у нас двойное передаточное звено в системе финансирования ОМС. Давайте уберём страховые компании». В зале аплодисменты. Через пару других вопросов выступает кто-то от страховщиков и говорит, что страховые компании защищают интересы пациентов, следят за экономической целесообразностью трат, и так далее. И в зале опять аплодисменты. На что Владимир Владимиров резонно сказал: «Ребята, вы между собой сначала договоритесь, а потом уже делайте предложения». И такая ситуация сохраняется до сих пор.
