Компания ИнтерХим основана в 1992 г. Сегодня «ИнтерХим» — один из признанных лидеров фармацевтического рынка Украины. На протяжении последних лет компания входит в ТОП-10 ведущих отечественных производителей лекарств и ТОП-20 всех производителей, представленных на украинском фармрынке. «ИнтерХим» одно из немногих предприятий в Украине, работающих по полному производственному циклу — от создания активных составляющих лекарственных средств и внедрения технологических процессов до производства готовых лекарственных форм и их реализации.
— Анатолий Семенович, меня в истории «ИнтерХима» удивляет многое, в частности то, что в начале «лихих девяностых», когда никому не была нужна наука, группа молодых ученых-химиков вдруг решают не идти торговать на базар, как сделали многие, а создают профильное предприятие, и со своей продукцией даже выходят на европейский рынок. В чем была логика?
— На тот момент логики было мало. Мы получили хорошее образование и пытались себя реализовать в научной сфере вопреки всему. Хотя тогда многие образованные люди шли торговать на «7-й километр». Но мы были слишком молодыми и амбициозными; когда начинали свой путь в бизнесе, нам казалось что все идеалы достижимы. Мы просто поставили перед собой задачу зарабатывать деньги наукой, в частности синтезом молекул — тем, что умели делать. Почему нам это удалось, вопреки тогдашней логике жизни, не знаю.
Когда мы создали «ИнтерХим» и начали работать, мало кто верил в наш успех. Даже мой отец сказал, когда я уезжал на стажировку в Великобританию, чтобы я не занимался ерундой, а оставался работать в Англии, мол, то, что ты делаешь здесь — ерунда, и скоро все это прекратится. Сейчас я понимаю, что цели, которые мы перед собой ставили, были нереальными, но в силу юношеского максимализма мне казалось, что меня просто запугивают. У нас была мечта жить и трудиться в Одессе, в Украине, и здесь реализовать себя. Просто мы тогда не понимали, насколько это сложно, и шли шаг за шагом к своей цели. Хотя и осознавали, что наши научные знания — это основа нашего бизнеса, а знания у нас были основательные. И главное — мы не боялись создавать новое, мы просто с трудом представляли, насколько сложно это будет реализовать.
В то время многие ставили перед собой задачу заработать быстро и много. У нас таких целей не было. Мы подходили к своей работе основательно. Это был системный, академический взгляд — во главу угла было поставлено качество производимой продукции. Мы не могли себе позволить недобросовестный подход к работе. И шаг за шагом шли к цели. Сначала изготавливали химические реактивы для научных экспериментов и экспортировали их в Европу. Затем восстанавливали производство субстанций, выпуск которых опытный завод Академии наук прекратил, когда в стране все начало разваливаться. Это стало для нас базовым этапом — с тех пор мы и работаем в области фармацевтической химии.
Следующим этапом было уже производство готовых лекарственных средств, которое мы начали в 2003 году. Производство это наукоемкое, требующее большого внимания и высокого уровня компетентности. И сейчас, и особенно тогда, когда все начиналось, я чувствовал ответственность перед каждым нашим сотрудником, хотя бы за то, что в определенный день месяца я должен выплатить им зарплату. Мы никогда не ставили во главу угла вопрос о собственных доходах. Деньги всегда были нужны для того, чтобы развиваться, и в самом начале их никогда не хватало. Но уже тогда мы установили незыблемое правило: сначала выплачивалась зарплата производственному персоналу, потом всем остальным, мне — в последнюю очередь. И так продолжалось долго. Я не знаю, насколько это правильно, потому что у меня тоже была семья, но ответственность перед другими для нас была важнее.
— Почему вы не пошли простым путем зарабатывания денег, как это сделали многие: не занялись банальной расфасовкой готовых лекарственных форм?
— Мы делали то, что умели — мы не умели расфасовывать чужие препараты. Мы умели создавать новые вещества. Мы понимали и верили, что можем и умеем это делать. И подходили к этому креативно. В науке всегда нужен творческий подход. Ведь создать новую молекулу — это огромнейшее творчество. Сложно передать то огромное наслаждение, которое получаешь от того, что впервые в истории на этой планете ты держишь в руках мечту, которую никто раньше не держал. Поэтому «ИнтерХим» — это двадцать лет профессионального творчества. Без него нас не было бы.
— Но ведь, кроме креативного подхода, нужно понимать, в какой системе координат вы работаете: анализировать рынок, конкурировать на нем, создавать конкурентную продукцию…
— Да, рынок сложный, инновационных лекарственных средств с каждым годом появляется все меньше. Сроки вывода новых лекарств существенно удлиняются — это сложный и очень дорогостоящий процесс. Мы стараемся отслеживать то, что происходит в фармацевтической среде: если появляются новые методы контроля, мы немедленно их осваиваем, покупаем новые приборы, четко отслеживаем новые тенденции производства. Мы всегда стремимся быть в авангарде бизнеса, поэтому пытаемся максимально оснаститься современным оборудованием, посещаем всевозможные выставки, семинары, конференции — постоянно учимся. У нас 90% руководящего персонала обучается минимум два-три раза в год. При этом ведется постоянное обучение персонала среднего звена. На предприятии действуют специальные системы управления качеством, которые дают возможность управлять процессами так, чтобы гарантированно не допустить производство некачественной продукции. Это основной принцип системы GMP. Она настолько продуктивна, что не допускает возникновения производственных ошибок.
Работая в четком соответствии со стандартами GMP, мы можем уверенно смотреть в будущее. Представьте, за все время работы нашего предприятия у нас не было ни одной рекламации. То есть мы произвели миллионы упаковок, сотни и десятки тысяч серий, и за столько лет работы ни разу не получили претензий к качеству продукции.
Наша страна — новый игрок на международном фармрынке. И заявить о себе в столь плотном конкурентном окружении — задача сверхсложная. В этих условиях нам необходимо действовать предельно эффективно и основательно, обеспечивая условия производства, которые не уступают мировым стандартам. В некоторой степени мы даже «перезакладываемся», делаем больше, чем требуется. Мы вынуждены ставить для себя существенно более высокую планку как в отношении технического уровня производства, так и в достижении опережающих темпов его развития.
— Это у вас, а как у других производителей? Ведь отечественные препараты до сих пор покупатели не всегда жалуют, считая, что они уступают по качеству импортным.
— Это далеко не так. Если вы затронули такой вопрос, то нужно немного окунуться в историю. Украине как раз в области фармации очень повезло. Потому что в наследство от Советского Союза ей досталась большая фармотрасль. В начале девяностых в СССР доля Украины в производстве лекарственных препаратов была наибольшей. И даже когда Союз распался, это оказалось востребованным, что дало возможность, во-первых, фармотрасли выжить, во-вторых, благодаря достаточно разумному подходу и высокому уровню менеджмента фармация не только выжила, но и стала объектом значительных инвестиций в свою модернизацию. Плюс высокопрофессиональные кадры. Поэтому сегодня Украина является лидером среди всех стран бывшего Советского Союза по уровню производства лекарственных средств.
Сегодня уровень производства на ведущих предприятиях Украины по крайней мере не ниже, чем в большинстве стран Европы и США. Иностранные специалисты, которые приезжают, в частности, в «ИнтерХим», откровенно удивлены, так как не ожидали увидеть такое современное производство в Украине.
— Все же почему долгое время у нас оставалось предубеждение в отношении отечественной продукции?
— Запретный плод всегда сладок. В условиях дефицита заграничной продукции это скорее было вызвано не недоверием к нашим препаратам, а стремлением к ярким заграничным упаковкам. Помните, как привлекательно для нас выглядели яркие упаковки продуктов, конфет и прочего. Что касается продуктов, мы уже убедились, что наше — лучше, вкуснее, свежее. Лекарства — это довольно консервативная область. Здесь сохранились стереотипы, что иностранные лекарства лучше. Но сегодня мы можем
отчетливо заявить, что правильнее будет провести красную черту не между отечественными производителями и иностранными, а между теми, кто делает качественно, и теми, кто делает это… не в достаточной степени основательно.
Например, «ИнтерХим» производит не только оригинальные препараты, но и генерики. Чтобы произвести генерик, надо «разобрать» на составляющие оригинальный препарат и воспроизвести его. Так вот: анализируя определенный препарат, мы не единожды сталкивались с непонятной для нас ситуацией. Мы брали таблетки оригинального препарата очень известного иностранного производителя и делали его глубокий анализ. В частности, показатели биодоступности — распадаемость и растворимость. И вот мы столкнулись с ситуацией, которая показалась нам абсолютно немыслимой: проанализировав пять таблеток одной серии одного и того же препарата, мы обнаружили, что сходимость результатов отсутствует, а значит, качество нестабильно. То есть технология, примененная при производстве этого препарата, не имеет единого стандарта либо не соблюдается. Когда мы начали анализировать ситуацию, то обнаружили, это не единичный случай. Не секрет, что крупные производители — мультинациональные компании с весомыми именами, далеко не всегда производят все препараты в своей стране, а размещают производство в разных странах мира. Возникает вопрос: всегда ли жестко соблюдаются технологии на дочерних предприятиях этих компаний и как обеспечивается контроль?
— И чем закончилась история?
— Чтобы повторить оригинал, нам нужно было сделать свою таблетку, которая не отличалась бы от оригинала. В описанной ситуации сами оригинальные таблетки отличались одна от другой. Как можно использовать подобные препараты в качестве референта, то есть стандарта качества? Поэтому сегодня говорить о том, что все иностранные препараты качественные, нельзя. Повторюсь: есть препараты качественные, а есть другие. И определяется это не происхождением, а соблюдением стандартов производства и, если хотите, совестью самого производителя.
— В данном контексте мы можем говорить, что украинский производитель может со временем, хотя бы за счет генериков, полностью вытеснить с рынка иностранных производителей?
— Сейчас часто говорят об импортозамещении. Это новая страшилка для обывателя, мол, вот сейчас запретим ввоз импортных средств, и больные останутся без необходимых лекарств, их будут заставлять покупать только отечественные препараты. На самом деле никто не говорит, что мы должны и сможем полностью заменить импорт. Инновационные импортные препараты должны и будут поступать в Украину. Дай Бог, чтобы со временем свои оригинальные препараты мы также могли экспортировать в другие страны. Но сегодня об этом говорить еще рано.
В контексте разговора об импорте. Украинский рынок достаточно большой, только в прошлом году его объем составил более 27 млрд. грн. Так давайте разберемся, как на нем формируются цены и почему наши препараты дешевле импортных. Известно, что чуть больше 30% объема рынка в деньгах приходится на лекарства, производимые внутри страны. Но вместе с тем наши фармацевтические предприятия производят 64% всех упаковок продаваемых лекарств. Выходит, что львиную долю денег получают иностранные компании, которые продают на рынке всего 36% препаратов… Если же говорить об оригинальных препаратах крупных производителей с мировыми именами, то их не так много. В этих 36% — огромное количество импортных препаратов-генериков. Это препараты, которые являются копиями оригиналов. Они активно брендируются, им присваиваются звучные имена. Эти имена активно продвигаются на рынок, в их рекламу вкладываются немалые деньги. Но ведь в интересах простых покупателей и Украины как государства важно, чтобы лекарства продавались по доступным ценам, и при этом препараты равного качества не отличались бы и по цене. А если речь идет об оригинальных препаратах, совершенно очевидно, что процесс их создания существенно более длительный и несравнимо более затратный.
Как происходит продажа любого импортного препарата? Есть, к примеру, материнская компания, которая разработала и вывела на рынок данный препарат. Одна ситуация, когда он производится в одной стране. Иная — когда технология производства транслируется на другие производственные площадки — дочерние заводы в разных странах. Материнская компания получает от такого производства свои дивиденды, фактический производитель тоже должен что-то заработать, к этому добавляются логистические процессы, т.е. расходы на доставку препарата, затем на его промотирование. Если строить промоцию препарата по западному образцу, на него тратятся огромные средства. Бизнес-процесс достаточно длинный, и на каждом этапе несутся затраты, в том числе формируется прибыль. В результате препарат, доставленный в Украину, становится дороже, чем в стране, которая его произвела.
— То есть на этом этапе наш производитель и иностранный поставлены в неравные условия, потому что зарубежные могут себе позволить миллионные рекламные бюджеты. Наши производители этого позволить себе не могут, и никаких преференций у них нет. Отсюда обратная сторона — цена зарубежных препаратов.
— Да, если взять таблетку генерика, произведенного за рубежом, и условно разрезать ее на части, то, как правило, в таблетке иностранного генерика от 20 до 60% — это сугубо рекламный бюджет. За то, что нам продвигают препарат, мы сами и платим. Но не надо забывать, что в этой таблетке есть еще расходы на обеспечение особых условий доставки, температурные режимы, время, границы. В стоимости отечественной таблетки эти составляющие значительно меньше. Рекламные бюджеты украинских производителей существуют, и мы вынуждены участвовать в этой игре. Но, во-первых, они существенно меньше, во-вторых, у нас есть и преимущество — мы производим препараты локально и быстро реагируем на потребности рынка. Не дай Бог, возникнет эпидемия: одно дело доставить препарат из другой страны и совсем иное — уже иметь его внутри своей.
— Каждое государство старается защитить своего производителя, поскольку понимает, что в случае катаклизмов, которыми в последнее время нас так часто пугают, наличие локального производства стратегических препаратов — предмет национальной безопасности, так?
— Нельзя сказать, что Украина не защищена вообще. Но уровень этой защиты можно существенно поднять. Вот вы говорите о глобальных проблемах. Но мы уже сталкивались пусть не с глобальными, но показательными проблемами. Не так давно вышел из строя один крупный игрок фармрынка. Произошел грандиозный пожар на некоем зарубежном предприятии. В той стране производилось порядка 70% сырья для всего мира. В этот момент весь мир начинает ощущать недостаток этого сырья. Но аналогичные производства, как ни странно, все же остались в крупных развитых странах (каждая страна подобное производство у себя все-таки старалась поддерживать). В результате большинство фармпредприятий не могли удовлетворить спрос потребителей на определенную группу лекарств.
А что же происходит в Европе? Там дают четко понять своему производителю дефицитного сырья, что до тех пор, пока не насытится собственный рынок, они не имеют права экспортировать продукцию за пределы страны. При всех договоренностях СОТ, при всей системе глобализации сначала насыщался собственный рынок, а потом все остальные. Так же произошло и осенью 2008 года, когда вспыхнула эпидемия гриппа. Мы производили субстанцию амиксина и таблетки из нее, и в то же время поставляли субстанцию в Россию. Появился аномальный спрос на продукцию как у нас, так и в России. На нас началось давление, от нас требовали не снижать объемы экспорта в Россию. Но мы сначала удовлетворили спрос на амиксин в Украине, и только после этого возобновили экспорт. И это нормально, когда производитель встает на сторону своих сограждан.
Хотя такие случаи — это частность, но есть препараты, которые необходимо производить в своем государстве. Это лекарства для неизлечимо больных. Такими препаратами страна гарантированно должна быть обеспечена в нужном количестве и в нужный момент, потому что даже малейшие задержки в логистике могут привести к непоправимым результатам. Каждая уважающая себя страна мира старается иметь своего собственного производителя таких препаратов. И дело даже не в том, кому принадлежит производство, главное, чтобы оно было, и находилось в данной стране, потому что управлять предприятием в своем отечестве гораздо удобнее, чем работать с иностранным производителем.
— Как нам все-таки различать своего производителя и иностранного? По месту регистрации предприятия, его владельцу или его местонахождению?
— Да, это интересный вопрос, который мы сами не раз поднимали. Вот, например, на одной конференции выступает представитель достойной европейской страны и говорит: а что вообще это за такое понятие «отечественный производитель»? Для меня ответ очевиден: образно говоря, любая компания, работающая в Украине, которая здесь производит препарат от начала до конца и со всех этапов производства уплатила налоги в отечественный бюджет, это и есть отечественный производитель. Все очень просто. Если препарат произведен в другой стране и все налоги соответственно уплачены в бюджет той страны, то это не отечественный производитель.
Чем хорош отечественный производитель, кроме того, что он исправно платит налоги? Он более управляем и контролируем в своем государстве. Вот мы ведем речь об импортозамещении. Как это происходит? Сначала производитель, преодолевая различные и многочисленные препятствия, производит препарат, который является аналогом импортного, и выводит его на рынок. Рынок охотно принимает такой препарат. Потому что он качественный, доступный и, как правило, более дешевый. Но даже с точки зрения обычной временной потребности: государству легко ее регулировать, и в любой ситуации, если этот препарат нужен на рынке, его произведут в необходимые сроки. Когда нужно пойти на финансовые уступки, не сомневаюсь, отечественный производитель пойдет.
Если нам удается преодолеть первые шаги по созданию препарата, потом его зарегистрировать (а это всегда очень сложно) и затем вывести на рынок, впоследствии он, как правило, вытесняет иностранный аналог. Если действовать не очень интенсивно, на это уйдет два-три года.
— Если компания работает на импортных субстанциях, она может называться отечественной?
Конечно! В Украине производство субстанций как раз не было так развито, как, например, в России. В Украине было развернуто производство готовых лекарственных средств. Производство субстанций не развивается потому, что это невыгодно, в этом Украина очень отстала. Речь идет о простых субстанциях. Если говорить о сложных, наукоемких субстанциях, то наше предприятие производит их восемь. Все, что возможно, мы делаем сами и здесь. С другой стороны, есть производственные процессы, которые выгоднее перенести в другую страну. Иногда это США, Европа, иногда Китай. Нам главное, «отдав» часть процесса, не упустить конечный результат.
У нас есть две субстанции, для синтеза которых промежуточное сырье мы заказываем в другой стране. Далее мы своими силами осуществляем еще три-четыре серьезные химические стадии, но так мы упрощаем себе задачу и не нарушаем собственную экологию.
— Вот вы говорите о качестве отечественных препаратов. А кем оно контролируется?
— В первую очередь контроль лежит на производителе. Предприятия, сертифицированные на соответствие стандартам GMP, осуществляют контроль качества своей продукции в аналитических лабораториях, для которых обязательна аккредитация Минздрава. Это означает, что уровень оснащения аккредитованных лабораторий, квалификация персонала, система управления процессами осуществляется в соответствии со стандартами GLP, а следовательно, позволяет контролировать качество лекарственных средств на должном уровне. При этом, если у предприятия-производителя есть собственная аккредитованная МЗ лаборатория, контроль качества может осуществляться непосредственно в ней. Таким образом, производитель уполномочен государством контролировать качество своей продукции и нести за это ответственность.
Тем не менее эта логика работает не всегда. Приведу пример. Когда мы подаем на регистрацию препарат, то всесторонне проверяем и отвечаем за его качество. Затем передаем свое заключение в другую уполномоченную лабораторию, которая перепроверяет наши результаты. Такая двойная проверка существенно затягивает процесс регистрации новых препаратов, а следовательно, затягивает сроки вывода их на рынок.
Мы предлагаем упростить эту процедуру и осуществлять в независимых лабораториях проверку безопасности препарата, а в вопросах качества доверьтесь нам, мы готовы отвечать за свое качество и свои результаты. Дайте нам возможность быстро вывести препарат на рынок. Как только мы его произведем, обяжите нас в течение года пройти апробацию аналитических методов и контроль качества препарата, но уже после того, как он в полном объеме запущен в серийное производство. Тем более проверить будет намного проще — при серийном производстве можно набрать необходимую статистику для проверки. Это очень важный вопрос, который тормозит регистрацию на долгие месяцы. Решить его возможно на уровне Министерства здравоохранения. Мы много раз об этом говорили, аргументировали, убеждали, но до сих пор ничего не изменилось. Я говорю со всей ответственностью: если эту, на первый взгляд, незначительную задачу решить, это существенно ускорит процесс импортозамещения.
— Если это посчитать небольшой проблемой, то у меня складывается впечатление, что у вас в бизнесе все настолько отлично, что проблем никаких…
— Проблемы, конечно же, есть. Вот, например, такая. Наше государство много говорит о привлечении инвестиций, о создании высокотехнологических производств. Это правильно! Мы тоже хотим заниматься не продажей сырья, которое производим, а продажей интеллектуального продукта хотя бы потому, что за него платят больше. Для этого нам нужны инвестиции. Как раз «ИнтерХим» с первого дня основания компании именно этим и занимался.
В 2005 году мы с нашим немецким партнером создали совместное предприятие «Формула Б», которое занимается разработкой и продажей технологий производства лекарств. Надо сказать, что сегодня мы продаем фармацевтические технологии в Украину, страны третьего мира и даже в Западную Европу. Пусть начальные инвестиции были не фантастические — миллион евро с немецкой стороны, но их вполне хватило на то, чтобы создать предприятие высочайшего класса и уровня. Начали строить предприятие, завозить оборудование — все высокотехнологическое, к сожалению, у нас оно не производится. Ввезли две машины, и перед ввозом третьей… государство ввело на это оборудование НДС и пошлины, чего до того момента не было. И мгновенно мы попадаем в экономический казус: капитал компании сформирован, зарегистрирован. На границе стоит машина с оборудованием, а у нас нет никаких формальных возможностей ее ввезти. Просто у предприятия «Формула Б» нет денег на растаможивание. Мы вынуждены обратиться к западному партнеру, дабы для ввоза оставшейся части оборудования совместно увеличить уставный фонд. Поверьте, это были не такие большие деньги, и мы это оборудование, естественно, ввезли, заплатили дополнительно возникшие пошлины, налоги… Но после этого случая оптимизм в отношении инвестиций в Украину у нашего европейского партнера на порядок уменьшился.
На этом наши злоключения не закончились. Мы ввезли оборудование, заплатили существенную сумму НДС. Как следствие у нас получилась «переплата» по НДС. Из года в год нас ставят в такую ситуацию — предлагают считать, что нашей переплаты просто не было — о возврате никто не говорит, мол, давайте забудем об этих деньгах. У нас действительно очень открытые отношения с нашим немецким партнером. И мы вынуждены были обратиться к ним по поводу ситуации с этим злосчастным НДС. Мы рассматривали два сценария разрешения проблемы: либо согласиться с тем, что нам предложили забыть об этих деньгах, либо начать бороться за эти деньги на международном уровне, с привлечением немецкого посольства и бизнес-кругов страны.
Но немецкий партнер принял совершенно неожиданное для нас решение: согласился с предложением забыть об этом. Не знаю, кто им подсказал, что с нашим правительством сложно будет спорить в судах. Но после этого случая инвестиционный интерес к Украине пошатнулся еще более заметно. Увы, на практике получается, что декларируется одно, а делается другое.
А вот обратный пример: когда мы начинали наше первое производство, то были участниками технопарка Института монокристаллов (технопарки на этом этапе имели определенные льготы). Тогда нам удалось получить льготы порядка 800 тыс. грн. Мы были освобождены от уплаты НДС при ввозе импортного оборудования. Затем мы посчитали, что благодаря этой льготе с 2003 по 2010 год мы уплатили в бюджет 112 млн. грн.! Я не хочу сказать, что если бы не было этой льготы, то мы ничего не платили бы в бюджет. Но я с полной уверенностью могу сказать, что сумма бюджетных поступлений от нас существенно возросла от того, что мы тогда смогли ввезти нужное оборудование без этих налогов.
И возникает вопрос: а нужно ли резать курицу, которая несет золотые яйца? Нужно ли платить вперед, когда еще не произведено ни одной таблетки, когда только начинаешь ввозить необходимое оборудование? А при этом уже надо инвестировать порядка 30% от запланированной суммы в свое государство. Это очень большие деньги, и это означает, что мы должны либо сократить объем своих планов по инвестированию, либо где-то еще изыскивать деньги. Но еще это означает, что через какое-то время государство недополучит от нас часть налогов, которые могло бы получить, потому что в результате мы сделали производство в уменьшенном виде, мы не смогли расшириться так, как хотели.
Мы многократно ставили этот вопрос перед правительством и слышали обещания, мол, да, это нужно сделать. Но все остается по-прежнему — мы платим вперед. Я понимаю, что деньги нужны всегда и сейчас. Но как бизнесмен, как производитель хочу сказать: если мы продолжим такой путь, то через какое-то время бюджет может вообще остаться без денег. Потому что если мы все время будем уменьшать объемы каждого следующего инвестирования, то объемы поступлений в бюджет будут сужаться как шагреневая кожа.
Понятно, что льготы по уплате НДС — это очень тяжелый шаг для правительства в условиях дефицита бюджета, в условиях постоянной нехватки денег, но если этого не сделать один раз, то денег не будет хватать никогда. Один раз нужно через это переступить. Об этом говорят все, все это понимают, но никто не может решиться на ответственный шаг. Один раз уйдя от этого НДС и не требуя его при инвестировании, реально бюджет получит значительно больше в кратчайшие сроки. Пройдет год-два, и эти суммы с лихвой покроются за счет бюджетных поступлений от б?льших объемов производства. А это так необходимо нашему государству!
— Я убеждаюсь, что вы патриот своей страны и города. Одессу, наверное, любите как никто другой. Вы даже сделали сеть аптек для одесситов. Почему не хотите эту практику перенести на всю Украину?
— Я очень люблю свою страну и Одессу. Но аптека появилась по другой причине. В то время мы производили только субстанции — активные вещества, и очень немногие люди знали, что «ИнтерХим» имеет отношение к фармацевтической отрасли, потому что наши субстанции были в очень многих таблетках, но никто об этом не знал. И тогда у нас появился термин «ИнтерХим inside». И как раз первая аптека должна была заявить о нас. Мы продавали и свои, и чужие препараты. К контролю качества чужих подходили тоже основательно, за счет того, что у нас серьезно поставлена аналитическая химия, свои лаборатории. В наших аптеках, это знают многие одесситы, никогда не купишь некачественные лекарства. А еще одна из журналисток как-тосказала, что в «ИнтерХимовских» аптеках лечат красотой.
— Опять же вы подтверждаете свой тезис о креативности. И даже сейчас продолжаете движение вопреки всему. Все говорят о кризисе, многие замораживают стройки, бизнес, а вы начинаете строительство, планируете производство новых препаратов…
— В конце 90-х ко мне подошел один уважаемый мною человек и по-дружески спросил: «Ты что, с ума сошел — посмотри, что творится вокруг, а вы вкладываете деньги и что-то делаете!» Я ему ответил так: «Жизнь коротка, если мы будем ждать, пока пройдут все кризисы, пока наладится ситуация и все станет на место, она пройдет. Мы просто ничего не успеем сделать».
Источник: zn.ua
