С «модой» на инновации, пришедшей в Россию, страну захлестнула волна венчурных и госинвестиций не только в IT, но и в биотехнологии. В начале 2012 года российское Правительство утвердило программу развития биотехнологий РФ. Согласно документу, к 2020 году производство биотехнологической продукции в РФ должно вырасти в 33 раза и её доля должна составить не менее 1 процента ВВП страны. Можно, разумеется, долго спорить, нужно ли тратить более 1 трлн. руб. (!) на реализацию программы, однако факт остается фактом: темы внедрения инновационных разработок в области здравоохранения стали крайне актуальны в последние годы. Начинаешь верить, что государственные стратегии (помимо «Био-2020» это и «Стратегия развития фармацевтической промышленности РФ», и «Стратегия развития медицинской промышленности» — обе до 2020 года) содержат в себе амбициозные, но вполне реально достижимые цели.
Каковы главные глобальные тренды развития медицины и фармацевтики? Основной момент — то, что цели здравоохранения всё более смещаются в сторону профилактики различных заболеваний. Очевидно, что если раньше биотехнологии шли, в первую очередь, по пути продления жизни, то теперь, когда проблема массовой смертности решена, человечество столкнулось с более «вялотекущими» заболеваниями, которые отягчают жизнь человека. И потому революции остаются всё так же возможными – но лишь не для спасения целых цивилизаций, а для облегчения каждодневного существования людей.
Собственно, сегодня медицинская наука находится в ожидании новых открытий. Однако, увы, в последние десятилетия оригинальных лекарственных препаратов появляется всё меньше и меньше. Вся фармацевтика сегодня переживает бум дженериков — воспроизведённых лекарств, имеющих патентованный аналог и выведенных на рынок по окончании патентной защиты оригинала. Произошло это после глобального патентного обвала в начале 2012 года. Лекарства-«блокбастеры» (годовой уровень продаж которых превышает 2 млрд. долларов), созданные крупнейшими мировыми компаниями (Sanofi, AstraZeneca, Merk&Co, Pfizer) в 90-е годы ХХ века, начали терять патентую защиту. В этой ситуации большинство компаний приостанавливают интенсивную работу в R&D-лабораториях и перестраиваются на создание аналогов, стоимость которых в итоге снижается на 60-70 процентов по сравнению с «подлинником». Зато и выпуск их становится массовым. Таким образом, сложившаяся ситуация достаточно выгодна для государств, поскольку дешевизна дженериков позволит продлить жизни обычных людей, которые получают шанс приобрести лекарства, которые не могли себе позволить ранее.
Однако есть и оборотная сторона медали. Получается, что фармкомпаниям куда легче воспользоваться патентом, срок действия которого завершился, а не заниматься собственными разработками. На американском фармрынке дженерики в настоящее время оцениваются около 73 млрд. долл., и этот показатель вырастет до 107 млрд. долларов к 2016 году. Переход от исследований к простому «копированию», по сути, провоцирует ситуацию стагнации отрасли. И даже среди компаний, которые специализируются на оригинальных препаратах (всего их в мире насчитывается около десяти), с каждым годом наблюдается существенное сокращение финансирования R&D. Учитывая то, что инвестиции для разработки всего одной уникальной молекулы составляют более 1 млрд. долл., желание фармкорпораций расширять портфель дженериков выглядит вполне логичным. Только так компании могут обеспечить себе финансовую стабильность после патентного обвала, который будет продолжаться ещё в течение 3-4 лет.
Сложившаяся ситуация всерьёз пугает аналитиков. «Эрнст энд Янг» прогнозирует, что окончание срока действия патентов спровоцирует приход на рынок новых производителей (главным образом из развивающихся стран — Турции, Индии, Израиля), а также рост числа M&A-сделок, которые позволят фармконцернам запускать совместные производства. Налицо тенденция к «количественному» росту фармотрасли, а отнюдь не к качественному.
По экспертным оценкам, патентный обвал, который мы переживаем сейчас, заставит российскую фарму идти по пути производства дженериков в ближайшие 15-20 лет. Наверняка, лишь производители США и Японии будут продолжать вкладываться в создание оригинальных препаратов, так что лишь через 5-10 лет, и то при условии достаточной финансовой поддержки R&D в корпорациях со стороны государства, мы увидим появление принципиально новых молекул и технологий, которые позволят оригинальному фармацевтическому бизнесу выйти на новую стартовую прямую. Помогут ли венчурные инвесторы молодым компаниям, занимающимся разработкой принципиально новых препаратов? Это вопрос исключительно привлекательности стартапов, решившихся покорять фармрынок в столь «неинновационный» его период.
Автор: Роман Иванов, руководитель компании «R&D ФАРМА»
Источник: www.computerra.ru
