Люди с диагнозом «туберкулез» должны иметь такие же права, как и все остальные, иначе они не захотят проверяться, имея на то все симптомы. О проблемах туберкулеза и СПИДа в России, а также о возможном присоединении России к Международной организации по закупкам лекарств (ЮНИТЭЙД) в интервью корреспонденту РИА Новости Татьяне Калмыковой рассказал исполнительный директор организации Дени Брун, который на днях прибыл с визитом в Москву.
— Дени, как вы оцениваете лечение больных туберкулезом в России?
— Это очень непростой вопрос для России. Государство прилагает немало усилий, и я видел то, сколько денег из бюджета на это выделяется, и сумма довольно большая. Это проблема всей нации. И много уже сделано, но все не так-то просто.
Во-первых, существует огромное количество больных туберкулезом в тюрьмах, и проблема сокращения передачи этого вируса велика. Во-вторых, страна очень большая. Сам вирус эволюционирует очень быстро, и некоторые врачи не успевают следить за темпами его развития. Но я уже встречался с некоторыми людьми, работающими над производством лекарств и они очень компетентны в этом. Нельзя быть чересчур пессимистичным, поскольку есть все ресурсы и возможности для борьбы с туберкулезом. В тоже время, не надо быть слишком оптимистичным, потому что распространение вируса очень высоко.
— Для больных туберкулезом в России существует ряд ограничений, в том числе, при приеме на работу, также им нельзя усыновлять детей. Распространена ли такая практика в мире?
— Нет, не распространена. Я считаю, что такие ограничения пагубны, потому что тогда люди будут всячески избегать диагностики. Если ты потеряешь все возможности в своей жизни, потому что тебе поставили диагноз туберкулез, то люди просто не захотят проверяться, даже если у них есть какие-то симптомы. Важно знать, что каждый человек достаточно защищен. Люди, больные туберкулезом, просто должны принимать лекарства, но они такие же нормальные люди, как мы с вами. Это грустно, что у них нет права работать. Если люди принимают регулярно лекарства и достаточно защищены, то нет никаких причин для того, чтобы к ним относились иначе, чем к другим.
— На днях стало известно, что в одной из российских школ около 30 детей госпитализировали после пробы Манту. По предварительным данным, туберкулин вводился им в завышенной дозе. Насколько часты такие случаи в мире?
— Такого рода вещи случаются, и я это наблюдал и во Франции. Проблема с туберкулином в том, что организм может действительно болезненно реагировать на эту прививку. Но это совсем не опасно, после этого организм легко восстанавливается без опасения заразиться туберкулезом. Я знаю, что тест Манту в России используется очень часто. И такие проблемы иногда случаются, особенно, если была введена завышенная доза.
— Есть ли у Вас какие-либо программы переподготовки наших специалистов?
— Нет, мы работаем с лекарствами, диагностикой. Мы обеспечиваем их инструментами для лечения, доступом к лекарствам, методами диагностики и так далее. Конечно, мы всегда включаем и программу тренингов, но в последнюю очередь. Все это лежит на ответственности местных властей, как именно они будут обращаться с этим, а также на Всемирной организации здравоохранения, которая разрабатывает руководящие принципы для работы.
— Считаете ли вы достаточной и эффективной информационную политику по теме туберкулеза, ВИЧ и СПИД в России?
— Проблема с туберкулезом состоит в том, что его появление нельзя так легко предотвратить. Главное – иметь хорошие домашние условия и избегать огромного скопления народа. Но когда в твоем окружении кто-то болеет, то очень сложно защитить себя. С распространением ВИЧ и СПИД совсем другая история. Главным образом эта болезнь передается половым путем или через потребление наркотиков. В России это огромная проблема в среде наркоманов. Около половины из них являются причиной распространения этой болезни. Для тех, кто не принимает наркотики, риск гораздо ниже. Самое главное, чтобы люди знали, как избежать передачи этого вируса.
— Кому-нибудь все-таки удалось приблизиться к разгадке состава лекарства от СПИДа?
— У нас есть большое количество лекарств от ВИЧ-инфекции, и люди, получающее лечение, живут абсолютно нормально, как и все. Я только приехал из Японии, где я встречался с членом парламента, который живет с диагнозом «ВИЧ-инфекция» без проблем и даже представляет интересы людей. Есть очень хорошие лекарства, которые сейчас стали гораздо дешевле. Люди с ВИЧ имеют отличные условия и могут жить и дальше 40-50 лет, но они просто должны ежедневно принимать лекарства.
— Дени, что вы намерены предложить нашей стране и что ожидаете получить в ответ?
— ЮНИТЭЙД – это организация, обеспечивающая доступ к лекарствам, которые дешевле, качественнее и находятся в более легкой доступности, чем это было раньше. Это то, что я хочу сделать доступным для каждой страны, и особенно, для бедных регионов. Что я также хочу предложить, так это возможность для российских компаний, которые разрабатывают новые методы диагностики, лекарства, получить доступ ко всему рынку развивающихся стран. В общем, они нацелены на рынок стран СНГ, но они еще не видят всех возможностей в регионе Африки или Азии.
— Как вы думаете, готова ли Россия присоединиться к ЮНИТЭЙД?
— Я надеюсь, что они мне сообщат, когда будут готовы, а также выражаю надежду на то, что они уже готовы.
— Расскажите, пожалуйста, подробнее, как именно вы трансформируете рынок фармацевтических компаний и понижаете цену на лекарства?
— Это то, что удивляет людей: как цены могут уменьшиться? Наша задача состоит в том, чтобы понять, как работает рынок. Мы можем спрогнозировать спрос бедных стран, а также то, как мы можем удовлетворить этот спрос. Сегодня мир становится меньше, и люди в развивающихся странах знают, что происходит в другом месте, и наоборот. Люди общаются между собой, имеют широкую сеть связей и теперь могут узнать о существующих лекарствах, о которых они бы не узнали раньше. Фармацевтические компании обязаны прислушиваться к их нуждам и нуждам бедных стран. В этом случае мы выступаем своего рода посредниками. Мы ведем переговоры от лица бедных стран, чтобы достичь определенного состояния на рынке. В некоторых случаях это означает огромное сокращение цены на лекарства.
— Как вы помогаете людям, которые живут в странах с нестабильной политической обстановкой, при этом нуждаются в доступе к дешевым лекарствам?
— Мы сотрудничали с такими организациями как «Врачи без границ», «Юнисеф», которые способны работать в странах, ситуация в которых нестабильна. Наша работа никогда не зависела от политической ситуации, и причина в том, что мы не выделяем деньги для государства, мы работаем непосредственно с компаниями: мы покупаем продукцию, мы делаем ее доступной для больных, и мы делаем это с помощью международных организаций. Но государство выигрывает от этого, поскольку мы делаем это в течение определенного времени до тех пор, пока не убедимся, что цена стала достаточно низкой.
— Есть ли какие-либо политические барьеры, например, в Африке, для вхождения на рынок?
— Нет абсолютно никаких барьеров для этого. Для африканских государств это весьма выгодно, поскольку это сокращает расходы государства на здравоохранение. Это также помогает им получить доступ к новым лекарствам или же новым методам диагностики гораздо быстрее.
Источник: ria.ru
