Этим учёным некогда ныть о недостатке госфинансирования: они зарабатывают на создании новых лекарств, возвращают уехавших на Запад коллег и показывают страну нобелевским лауреатам
В недрах заброшенной промзоны неожиданно обнаруживается парковка, заставленная иномарками, и новёхонькие корпуса лабораторий, выкрашенные в жизнерадостные цвета. Вход – строго по электронным пропускам. Внутри в окружении колб с булькающими веществами и блестящих хромированными боками агрегатов люди в халатах, перчатках и защитных очках синтезируют биологически активные соединения. Результаты в виде десятков ампул с новыми веществами отправляются на анализ на суперсовременном оборудовании, а на мониторах компьютеров высвечиваются заковыристые молекулярные структуры.
Это не кадры голливудского блокбастера о создании страшного вируса, способного уничтожить всё живое на планете. Это, можно сказать, последние новости Украины и мира! Всё в реальности происходит в лабораториях химико-биологического центра «Укроргсинтез», расположенного в Киеве на территории бывшего атланта советской химической промышленности завода «Радикал». А более трёх сотен людей, работающих в этой частной компании, выступают в роли добрых, а не злых гениев – они ломают головы над созданием новых лекарств. И в отличие от большинства украинских учёных, кроме радости открытий получают еще и отличную прибыль.
Заказные исследования
История этого бизнеса началась в 90-х годах с неожиданного телефонного звонка. На Андрея Толмачёва, нынешнего директора «Укроргсинтеза», а тогда сотрудника скудно финансируемого Киевского института органической химии, вышли представители компании Dupont. «Я решил, что это шутка. Но на встречу пошёл. Не зря – мне предложили грант в 10 тысяч долларов», – вспоминает Толмачёв. Почти все эти деньги сходу ушли на необходимые для экспериментов реактивы, с которыми у химиков традиционная напряжёнка. Заказчик результатами исследований остался доволен. Потом был следующий грант на разработки – уже в $1 млн. «И я понял, что исследования в области органической химии можно продавать», – говорит Толмачёв. В 2001 году он организовал «Укроргсинтез».
Сейчас центр работает в основном на крупные фармацевтические компании, среди которых есть и такие гиганты индустрии, как GlaxoSmithKlien. Суть своего бизнеса Толмачёв объясняет так: «Нам ставят задачи – мы их решаем».
Химики заняты синтезом новых молекул, которые смогут проявлять биологически активный потенциал, а значит, быть полезными для лечения разных болезней.
«К примеру, нашли в моллюске некое вещество, которое эффективно действует против злокачественной опухоли. Но чтобы вылечить хотя бы одного человека, нужно уничтожить всех моллюсков на Земле. Тогда начинается работа над тем, чтобы это вещество синтезировать искусственно», – на пальцах объясняет процесс создания лекарств Толмачёв.
Бывает, у заказчиков есть соединение, которое отлично бьёт по болезни, но плохо действует на печень. Задача украинцев – устранить проблему, предложив похожее вещество без этого недостатка. «Тогда при хорошем раскладе один наш химик стоит в год где-то 100 тысяч долларов. Если мы действительно достигли цели, помимо оговорённых денег получаем бонус, иногда это ещё плюс 50%», – очерчивает масштаб денежных поступлений Толмачёв.
Такие высокие доходы, впрочем, связаны и с немалыми расходами. Например, оборудование, мягко говоря, недешёвое: к примеру, приборы для анализа методом ядерно-магнитного резонанса обошлись «Укроргсинтезу» в полмиллиона долларов. Зато такого нет больше ни у кого в стране. Не меньше $400 тыс. в год уходит на одни только реактивы. Часть из них химики синтезируют сами, а часть закупают в Китае, имея при этом традиционную для всех импортёров нервотрёпку с таможней.
В немалые затраты выливается и процесс поиска заказчиков – нужно держать ухо востро на всех профессиональных конференциях и выставках, посвящённых биологической химии. «Только на участие в них тратим около 100 тысяч долларов в год. Не говоря уже о расходах на проживание», – признаётся директор «Укроргсинтеза».
Впрочем, оно того стоит – об украинцах в западных научных кругах сложилось самое лестное мнение. «Коллекция низкомолекулярных соединений, предлагаемая Enamine (под этой торговой маркой «Укроргсинтез» работает за границей. – Фокус), – самая большая в мире, к тому же сохраняющая значительную степень разнообразия. Она предоставляет исключительную возможность для открытия новых лекарственных препаратов», – нахваливает химиков доктор Джо Льюис из Европейской лаборатории молекулярной биологии.
Однако некоторые иностранцы нередко сомневаются, что украинцы имеют необходимую материальную базу. «Мало кто из Америки и Англии верит, что в Украине такое есть. Поэтому моя цель – их сюда притащить, показать», – объясняет Толмачёв.
Украинцам вскоре удастся развеять все сомнения – в августе ежегодная конференция Европейского общества биологической химии, одно из самых престижных событий в области разработки лекарств, пройдёт в Киеве, в пятизвёздочной гостинице Premier Palace. За это химикам пришлось раскошелиться на $10 тыс. спонсорского взноса. Толмачёв этих денег нисколько не жалеет, ведь на мероприятие приедут два нобелевских лауреата, и среди светил химической науки будут выступать сотрудники его компании.
Неприступный рубеж
Однако в своем бизнесе химики несколько ограничены. В «Укроргсинтезе» честно признаются, что не могут похвастаться полноправным авторством определённого нового препарата. «Если сравнить создание лекарства со сборкой автомобиля, то мы, условно говоря, красим, и только днище. Все стадии разбросаны по разным лабораториям – полной картины нет ни у кого. Так киты фарминдустрии удешевляют исследования и пытаются себя обезопасить», – объясняет Толмачёв.
В одиночку частная компания и не помышляет о том, чтобы работать на конечный результат: создание нового лекарства обходится минимум в $1 млрд., а от идеи до готовых таблеток и инъекций лежат годы доработок и испытаний.
Толмачёв не без сожаления рассказывает, что исследователям других стран порой перепадает больше: его российским конкурентами, к примеру, государство выделило $8 млрд. на разработку новой противотуберкулёзной вакцины. У украинского бюджета подобных возможностей нет, да и компания с самого начала работает без всякого государственного финансирования. От частных производителей медпрепаратов проку не больше. «К сожалению, наши фармзаводы просто покупают субстанцию в Китае и фасуют, в исследованиях не участвуют», – разводит руками Толмачёв.
Впрочем, его не покидает надежда всё-таки освоиться и на внутреннем, украинском рынке. Правда, несколько в другом амплуа – в качестве производителя лабораторного оборудования. Всё началось с того, что химики занялись ремонтом, а потом производством для собственных целей. «Сейчас мы выходим на тот уровень, чтобы быть готовыми оснастить любую химическую лабораторию. Не хуже, чем иностранные аналоги, ведь для себя бы плохо не сделали. И у нас сразу есть результаты испытаний – мы же сами этим оборудованием пользуемся. А потребности есть и у производителей продуктов питания, да и у тех же санэпидемстанций – страшно говорить, что у них там сейчас стоит», – рассказывает директор по сбыту «Укроргсинтеза» Василий Шулешко.
Импорт мозгов
Несмотря на то, что бизнес пока скорее ориентирован на западный, а не украинский рынок, он приносит Украине явную пользу. В этой компании могут рассчитывать на достойную зарплату лучшие украинские химики-органики, которых в научно-исследовательских институтах и на кафедрах университетов ждут смешные деньги да отсутствие современного оборудования и реактивов.
«Есть несколько других частных лабораторий, филиалов западных компаний. Но там, насколько мне известно, нет возможности вести исследования. Толмачёв – монополист, со всеми вытекающими отсюда последствиями», – рассказывает 23-летний аспирант Киевского университета им. Шевченко Дмитрий Панов. Об «Укроргсинтезе» он впервые услышал, когда ещё школьником выиграл всеукраинскую олимпиаду по химии, а на первом курсе университета пришёл сюда работать. И теперь это же советует и другим студентам.
Студенты приходят – каждый год около восьми человек. Со старта юноши и девушки получают зарплату выше средней официальной по столице, и она быстро вырастает до $1 тыс. Перспективных молодых людей здесь всячески удерживают – в первую очередь от соблазна уехать на сытые хлеба за границу, где высоко ценят украинские мозги.
«Им очень трудно сделать выбор. Ведь в аспирантуре во Франции им сразу предлагают около 2 тысяч евро и комнату в общежитии. Чтобы как-то конкурировать, мы построили что-то вроде гостинок в Броварах, на работу 35 минут езды», – рассказывает Толмачёв. Всем желающим комнаты в ладно построенном коттедже предоставляются бесплатно, платить нужно только за коммунальные услуги.
Разрешение квартирного вопроса действительно немало способствует кадровому благополучию – по крайней мере, химиков, желающих распрощаться с компанией, за последние годы никто не припомнит. Наоборот, Толмачёв особо гордится двумя десятками именитых учёных, которые, изрядно помотавшись по лучшим иностранным научным центрам, вернулись работать в Украину – естественно, к нему.
Например, Александр Шиванюк попал сюда после девяти лет скитаний по заграницам. Причём последним его местом работы был самый известный в мире центр «драг-дизайна», то есть изобретения лекарств, американский институт Скрипса. Украинец получал там $48 тыс. в год. «Сейчас я себя чувствую вполне нормально по благосостоянию, – объясняет учёный. – У меня тут уникальная возможность работать и в бизнесе, и в науке».
focus.in.ua
