Александр Ткаченко: «Проведение экспериментов над российскими детьми недопустимо»

Создание фонда «Круг добра» вывело нашу страну на одно из ведущих мест в мире по доступности дорогостоящих лекарств детям с редкими болезнями. С 2021 года его подопечными стали уже 7340 детей с тяжелыми орфанными заболеваниями. О сегодняшнем дне организации и о планах на будущее порталу GxP News рассказал председатель правления фонда, председатель комиссии Общественной палаты по вопросам социального партнерства, попечения и развитию инклюзивных практик, протоиерей Александр Ткаченко.

В 2023 году фонд «Круг добра» планирует расширить перечень заболеваний. Какие новые нозологии в нем появятся?

Как только в мире появляется лекарственный препарат с доказанной эффективностью, он может стать доступен российским детям. Для принятия решения фонд запрашивает мнение ведущих специалистов, данные об опыте применения лекарства в мире, регистрации, нежелательных реакциях. Все это выносится на экспертный совет, который и принимает решение о формировании перечня заболеваний и лекарственных препаратов.

Кроме того, по поручению президента фонд готовится включить в перечень те заболевания, которые сейчас входят в региональный перечень редких болезней и не финансируются в полном объеме. Минздрав России работает над внесением необходимых изменений в нормативно-правовые акты, чтобы у фонда появилась такая возможность.

Мониторят ли представители фонда ситуацию на фармацевтических рынках других стран? Как узнают о новых инновационных препаратах?

В экспертный совет фонда входят ведущие специалисты по редким нозологиям, которые первыми узнают, что происходит в мире. Именно они являются для фонда надежным источником информации.

Можно ли назвать «Круг добра» площадкой для внедрения в России инновационных препаратов?

Я опасаюсь слов «площадка» и «внедрение». Формулировка имеет двойственный смысл. Проведение экспериментов над российскими детьми недопустимо. Включение лекарственных препаратов в перечень закупок фонда «Круг добра» подразумевает определенную процедуру. Для рассмотрения на экспертном совете фонд запрашивает мнение трех федеральных медицинских центров, Росздравнадзора, Центра экспертизы и контроля качества медицинской помощи Минздрава России. Лекарственный препарат может быть включен в перечень фонда, если экспертный совет, ведущие специалисты в области лечения орфанных заболеваний согласятся, что его применение действительно спасает жизни, лечит детей. В постановлении правительства, которым регламентируется работа фонда, прямо записано, что фонд имеет право покупать только препараты с доказанной безопасностью и эффективностью. Фонд за этим тщательно следит.

Конечно, мы видим факты некорректного лоббирования, видим, как Big Pharma пытается обходить процедуры. Но это никогда не получалось и не получится.

С другой стороны, именно фонд, во-первых, является единственным, кто может обеспечить доступ российских детей к инновационным и еще пока не зарегистрированным в России лекарственным препаратам. Во-вторых, создание такого дополнительного к существующим госпрограммам механизма обеспечения лекарствами детей с орфанными заболеваниями стимулирует развитие отечественной фармы.

Фонд – гарант закупок орфанных препаратов. На совещаниях в Минпромторге и в Минздраве неоднократно говорилось о необходимости локализации производства либо о создании российских препаратов для лечения орфанных заболеваний. Понятно, что инвестиции производителей будут окупаться, если фонд будет закупать такие препараты. Но закупки возможны, только если препарат покажет свою эффективность в ходе клинических испытаний.

С 2023 года фонд обеспечивает детей из программы 14 ВЗН и подопечных фонда, которым исполнилось 18 лет, в течение еще одного года. Как, на ваш взгляд, должно быть выстроено дальнейшее лекарственное обеспечение пациентов?

Должен быть обеспечен плавный, бесшовный перевод ребенка во взрослую сеть, где должны быть специалисты и готовые принять этих пациентов лечебные учреждения. Для этого фонду и была дана возможность обеспечивать своих подопечных еще в течение года. Мы заблаговременно уведомляем регионы о том, что ребенок приближается к возрастному порогу. Субъект должен подготовить лечебное учреждение, обеспечить дополнительную подготовку, если требуется, специалиста, который будет этого пациента вести уже во взрослой сети, заложить необходимые траты в бюджет, произвести закупку, доставить лекарственный препарат по месту жительства пациента и дальше его сопровождать.

Отслеживаете ли вы качество дальнейшего лечения?

Сложившиеся отношения не прерываются с переходом ребенка во взрослую сеть. Благодаря тому, что у нас есть коммуникация с родителями, с пациентскими организациями, мы о судьбе наших подопечных знаем. Но активное участие в их жизни можем принимать лишь до возраста, указанного в нормативно-правовых актах, регулирующих работу фонда, – до 19 лет.

Сталкивается ли фонд с трудностями в вопросах поставок и выдачи медикаментов?

Сталкивается. В частности, не все регионы ответственно подходят к взаимодействию с фондом, у нас было несколько случаев, когда лекарственный препарат был поставлен фондом, а субъект затягивал с его выдачей.

Мы знаем, что вы думаете над стратегией дальнейшего развития фонда. Какая она, на ваш взгляд, должна быть? Что должно или может поменяться в деятельности фонда, например, через пять лет?

Нам необходимо избежать ситуации, в которой обязательства фонда могут превысить объем налоговых поступлений. Обязательства фонда, по нашим подсчетам, уже в скором будущем к этой границе приблизятся. Мы знаем из публикаций, что в ближайшее время возможен выход новых препаратов от орфанных заболеваний, которые пока не поддаются лечению. Кроме того, с развитием диагностики и повышения уровня знаний врачей об орфанных заболеваниях будет расти и выявляемость. Вовремя начатое лечение позволит сохранить жизнь пациента. Таким образом, количество пациентов будет расти, они будут достигать 19-летнего возраста.

Чтобы разработать стратегию развития фонда, должно быть стратегическое видение развития всей сферы здравоохранения, как детской, так и взрослой. Поэтому в этом вопросе важна роль Правительства Российской Федерации, стратегию должен разрабатывать не сам фонд. Фонд может участвовать в обсуждении, обратить внимание на узкие места, предложить варианты решения.

Вероятно, необходимо продумать, как фонд будет передавать взятые на себя обязательства в программу госгарантий. Фонд – это дополнительный механизм поддержки детей с тяжелыми и редкими заболеваниями. Мы должны обеспечивать доступ к инновационным препаратам еще до их регистрации в стране. Фонд может подхватывать препарат, оперативно обеспечивать детям терапию, но потом передавать под иные государственные обязательства. Если этого не сделать, то скоро мы придем к ситуации, когда не сможем рассматривать новые препараты от тяжелых и редких заболеваний.

Личный вопрос: вы считаете свою работу миссией, что стоит за этим словом?

За словом «миссия» стоит служение. У меня нет личных целей в работе фонда. Я продолжаю быть священником, стараюсь помогать детям, семьям, как раньше помогал, создавая первый в стране детский хоспис, продвигая создание паллиативной службы в стране. Помощь страждущим, самым уязвимым – это то, что делает церковь на протяжении всей своей истории. Поэтому моя работа – это не работа, это служение.

Миссия фонда – объединить лучших экспертов, врачей, представителей пациентских организаций, науки и граждан России, чтобы каждый ребенок с тяжелым заболеванием своевременно получал эффективную лекарственную терапию и медицинскую помощь в любом регионе нашей страны.