Мы находимся в ситуации, когда появились новые возможности на фоне увеличивающихся рисков. Хотя медицинские изделия (МИ) – это не санкционный товар, де-факто мы сталкиваемся с огромным количеством проблем, даже с лояльными западными поставщиками сотрудничество идет с большим трудом.
Обеспеченность здравоохранения МИ, в том числе в лабораторной области, – это «кривой» импорт, я даже не могу назвать его параллельным, потому что параллельный импорт предполагает нарушение прав правообладателя, а в данном случае нам готовы поставлять, но огромная проблема с тем, чтобы оплатить и привезти. Логистика выстроена сложными траекториями для того, чтобы наше здравоохранение могло работать. Сейчас все повернулись лицом к Китаю и пытаются заместить то, чем мы работали, на китайские МИ. Но наиболее перспективно именно российское производство, потому что это составляющая национального суверенитета.
Несколько слов о том, что такое российский рынок МИ. По сравнению с медицинскими рынками всех остальных стран в России он небольшой, примерно до $50 на душу населения, до COVID-19 было $30-40. Рынок на протяжении довольно длительного времени не превышал 300-400 млрд рублей, с учетом инфляции, в штучном выражении я бы даже сказал, что он уменьшался. Был резкий подъем в связи с COVID-19 практически вдвое, но, тем не менее, после ковида мы откатились назад. Для сравнения: в Казахстане эта цифра – примерно $80, а в Германии и других европейских странах – от 350 до $500 на душу населения в год. При этом количество наименований МИ, которое оборачивается на российском рынке, – более 300 тысяч, в Европе – более 500 тысяч.
Медицинская промышленность – крайне диверсифицированная отрасль, как с точки зрения объектов, с которыми имеют дело МИ, так и с точки зрения используемых технологий. К сожалению, доля отечественных изделий на сегодняшний день составляет в зависимости от ниши 25-30%. Колоссальной проблемой, если говорить про отечественные изделия, является импортозависимость российских производителей. Для производства необходимо разнообразие специфических материалов, сырья и комплектующих. И если МИ формально не санкционные, то сырье, материалы и комплектующие – это санкционные товары. И все российские производители испытывают огромные проблемы с обеспечением своего производства.
Говоря о российском производстве, я могу выделить три основных и возможных направления развития медицинской промышленности:
- Локализация производства зарубежным производителем.
- Импортозамещение силами российских компаний.
- Оригинальные отечественные разработки.
Что такое локализация? Локализация имеет очевидный плюс – это сравнительно быстрое попадание разработки в российское здравоохранение (в течение трех-пяти лет). Имеется в виду создание зарубежным производителем дополнительной производственной площадки. Фактически он просто переносит технологию, а именно инвестиции, ноу-хау, технологическое оборудование, каналы поставки сырья, материалов, комплектующих, обучение персонала, технологическое сопровождение. Минус заключается в том, что мы продолжаем зависеть от зарубежного партнера. Самый печальный пример из последних – компания «Термо Фишер Сайентифик», которая довольно шумно ушла с российского рынка и закрыла завод «Ленпипет» в Ленинградской области, и мы остались без одноразовых наконечников для дозаторов, сейчас это большая проблема в стране.
Второй минус – к нам не особенно-то торопятся, но если китайцы еще рассматривают вопрос локализации в России, то у меня за последнее время был опыт общения с Индией, Турцией, не все готовы что-то здесь локализовывать.
Что такое импортозамещение? Это создание самостоятельной российской производственной площадки. Во-первых, надо понимать, что примерно вдвое увеличивается срок до появления продукта на российском рынке, потому что ничего готового нет, нужно самостоятельно разрабатывать или приобретать технологию. Сразу возникает вопрос окупаемости инвестиций, она возрастает до шести-восьми лет, не очень много инвесторов, которые готовы на такое время замораживать деньги. Ноу-хау уже нужно приобрести либо проводить НИОКР. Очевидно, что ведущие компании нам ноу-хау не предлагают, приходится искать альтернативу. Это не всегда гарантия высокого качества, а скорее отдельная проблема: у меня довольно богатый опыт переноса технологий, он совсем нелегко проходит, иногда уходит больше года на то, чтобы даже купленную технологию поставить на российскую площадку. Нет технологического оборудования, особенно если это специфические изделия. В истории с COVID-19 нам нужно было быстро расширить производство одного из наших продуктов, вы все с ним имели дело – это то, чем у вас брали мазок из носа и ротоглотки. Мы пытались использовать российское оборудование, потратили полгода, нам его изготовили и еще два месяца налаживали. В результате мы купили китайское, которое за два месяца поставили, и оно стало работать вдвое производительнее, чем российское.
Одна из серьезных проблем – отсутствие достаточного количества разработчиков МИ с необходимой квалификацией. Мы сейчас пытаемся запускать разработку целого ряда импортозамещающих изделий, в том числе электроники. Проблема серьезная: нам приходится брать конструкторов из оборонной промышленности и с ними как-то выстраивать отношения. Как я уже говорил, есть проблема сырья и материалов, подбора поставщиков в условиях санкций. Проблема обучения персонала: поскольку сами разрабатываем технологию, начинаем учить персонал, делаем ошибки, их исправляем – это тоже занимает достаточно много времени. В итоге единственный плюс, который во всей этой истории есть, – сравнительно высокий уровень независимости от зарубежных партнеров, при этом зависимость от сырья и материалов остается.
Еще одна проблема в том, что в силу небольшого размера медицинского рынка то, что нам нужно по сырью и материалам, крайне невыгодно изготавливать производителям. Объемы очень маленькие, технология часто бывает очень сложная, поэтому они за это не берутся. В качестве примера из лабораторной медицины могу привести DNA-RNA Free ПЦР-пластик, который в России не выпускают, все попытки его здесь запустить ничем не кончаются.
В первую очередь проблема разработки оригинальных решений и создания новых МИ в том, что все НИР упираются в то, что это, как правило, инициатива снизу. У кого-то появляется идея, он пытается этой идеей заниматься, повезло, если находится финансирование, если у него лояльное руководство в целом ряде российских медицинских университетов или лечебных учреждениях, которое иногда подталкивает, дает возможность.
Если говорить о компаниях, то не только в России, но и во всем мире медицинская промышленность, за исключением транснациональных компаний (ТНК), – это малый и средний бизнес. Бюджеты, которые мы можем выделить на разработку новых изделий, мизерные по сравнению с теми же ТНК. Также есть риск неудачи, то есть зря потраченных денег. И, вкладывая деньги в новые разработки, мы понятия не имеем, когда сможем все окупить, это всегда рисковое вложение. И если мы можем какие-то средства выделить и потратить на разработки, то изначально предполагается, что мы эти деньги можем потерять.
Сейчас много инструментов поддержки отрасли как на федеральном, так и на региональном уровне, но отсутствует системное целеполагание: вся поддержка – ответ на запрос снизу. Должен быть системный подход, это скорее задача государства определить, что нужно в первую очередь.
Отдельная тема с поддержкой производителей через бюджетные источники. У меня большой опыт работы с государственной поддержкой – это немыслимый объем контроля и отчетов об используемом финансировании. Проблема в том, что весь бюджет расписан постатейно. Принцип, по которому формируется постатейное финансирование, неясен.
На самом деле мы бы нашли средства, если были бы уверены, что будет сбыт и реализация продукции, которую можем сделать. Сейчас есть такой механизм, как офсетный контракт, который пока работает с большим скрипом, но у него есть определенная специфика. Мало кто из российских производителей МИ производит свою продукцию исключительно для одного региона, а офсетный контракт подразумевает региональные инвестиции в обмен на гарантии закупок. Наверное, мы можем провести региональные инвестиции, использовать некие средства, быть гарантированными каким-то объемом закупок, но это крохотная часть тех инвестиций, которые нужно сделать. Несколько раз обсуждалась проблема межрегионального офсета, но он так нигде и не заработал.
Еще раз скажу: российская промышленность может много. История с COVID-19 показала, что мы умеем быстро реагировать и решать те проблемы, которые перед нами ставят. Поэтому если будет государственная политика, которая поставит себе целью создание национального суверенитета в области медицинской промышленности, то мы справимся.
